Без суеты. Как перестать спешить и начать жить
Шрифт:
Но разве сами композиторы не задали «правильный» темп для своей музыки? В общем, нет. Одни вовсе не делали пометок о темпе. Например, к сочинениям Баха почти все такого рода инструкции добавлены учениками и учеными уже после его смерти. К XIX в. большинство композиторов стали указывать темп итальянскими словами presto, adagio, lento – но ведь их каждый понимает по-своему. Разве для современного пианиста andante означает то же, что для Мендельсона? Нет уверенности. И появление в 1816 г. метронома Мельцеля не решило проблему. Многие композиторы XIX в. пытались перевести механическое тиканье этого прибора на язык внятных инструкций. Брамс, доживший до 1897 г., подытоживал эти безуспешные попытки в письме Хеншелю: «По моему опыту, каждый композитор, который ставил в нотах значки метронома, рано или поздно убирал их».
Tempo Giusto выбрал своеобразный путь с целью выяснить первоначальный замысел классических композиторов. В 1980 г. У. Р. Талсма, голландский музыковед, заложил философские основы этого движения в книге «Возрождение классики: Инструкции по демеханизации музыки» (The Rebirth of the Classics: Instruction for the Demechanization of Music). На основании пристального изучения исторических записей и общих принципов музыки Талсма пришел к выводу, что мы систематически ошибаемся при прочтении знаков метронома. На каждую ноту приходится два колебания маятника (справа налево и слева направо), а не одно, как сейчас считают. То есть, выполняя волю композиторов, творивших до ХХ в., мы должны были бы вдвое снизить темп игры. При этом Талсма считает, что медленные произведения, например «Лунную сонату» Бетховена, так сильно замедлять не стоит. Может быть, темп снижать и вовсе не следует, поскольку с самого начала индустриальной эпохи эти вещи исполнялись медленно, в подлинном темпе, чтобы подчеркнуть их сентиментальность и усилить контраст с более быстрыми пассажами. С этим согласны не все члены движения Tempo Giusto. Немецкий композитор Грета Веймайер, автор книги «Prestississimo: Возрождение медленной музыки» (Prestississimo: The Rediscovery of Slowness in Music, 1989) полагает, что всю музыку, сочиненную ранее ХХ в., и быструю, и медленную, следует исполнять вдвое медленнее, чем ее исполняют сейчас.
Музыканты из Tempo Giusto либо принимают сторону Талсма, либо сторону Веймайер или же занимают некую промежуточную позицию. Некоторые следуют не разметке под метроном, а другим историческим свидетельствам и собственному ритму. Но в одном все участники движения согласны: замедленный темп помогает выявить внутренние детали, те ноты и нюансы, которые и придают каждой вещи ее своеобразный характер.
И даже скептики порой могут дрогнуть. Ныне один из главных провозвестников Tempo Giusto в оркестровой музыке Максимианно Кобра, уроженец Бразилии, дирижер Будапештского оркестра Европейской филармонии. В 2001 г. Кобра записал легендарную «Девятую симфонию» Бетховена, и эта запись длится вдвое дольше других исполнений того же произведения – тем не менее отзывы были благоприятные. Музыкальный критик Ричард Элен признал, что «это исполнение раскрывает многие нюансы, которые обычно проскакивают так быстро, что их не успеваешь расслышать». И хотя теоретически Элен – противник медленной игры, он скрепя сердце признал, что это исполнение, вероятно, ближе к оригинальному замыслу Бетховена и работа Кобры – «высшего качества» {81} .
81
Richard Elen. “Ludwig van Beethoven – Symphony No. 9 Op. 125,” 13 March 2001. См.: http://avrev.com/music-disc-reviews.
Допустим, что мы и в самом деле исполняем музыку быстрее, чем это делали наши предки, – так ли уж это плохо? Мир меняется; меняется и восприятие. Мы привыкли к быстрому ритму, мы полюбили его. Двадцатый век только и делал, что ускорял музыкальный темп, за регтаймом последовали рок-н-ролл, диско, спид-метал и техно. В книге Майка Джана «Как сделать хит» (How to Make a Hit Record), написанной в 1977 г., будущим поп-звездам рекомендовался темп 120 bpm [18] – идеальный, по его словам, для танца. Свыше 135 bpm, утверждал Майк, понравится разве что фанатикам скорости. Но в начале 1990-х гг. драм-н-бэйс и джангл грохотали на скорости 170 bpm. В 1993 г. Моби, титан техно, выпустил самый быстрый сингл всех времен (он внесен в Книгу рекордов Гиннесса). «Тысяча» – и действительно, тысяча головокружительных ударов в минуту, многие слушатели непроизвольно начинали рыдать.
18
BPM, или bpm, (beats per minute) в музыке – показатель, определяющий скорость воспроизведения композиции; количество четвертных нот в минуту. – Прим.
В том же направлении развивалась и классическая музыка. Двадцатый век ввел в оборот сложные эксперименты с ритмом. К тому же оркестр ныне играет гораздо громче {82} . Изменился и наш способ восприятия классической музыки. Кто в деловом торопливом мире может себе позволить сесть и выслушать симфонию или оперу с начала до конца? Чаще мы ставим диск с избранными отрывками. Радиостанции, передающие классическую музыку, тоже боятся наскучить слушателям и перчат передачу скороговоркой диджеев, рейтингами лучших десяти песен и состязаниями всезнаек. Одни радиостанции выбирают произведения покороче и в быстром исполнении, другие устраняют все паузы, вписанные рукой композитора.
82
Norman Lebrecht, “Turn It Down!” Evening Standard, 21 August 2002.
Все это меняет наше восприятие музыки. В XVIII в. пульс ускорялся от 100 ударов в минуту. В эру Моби от 100 bpm уже зевают. В XXI в., чтобы продать диски и заполнить концертные залы, музыкантам приходится исполнять классику в темпе. Может быть, ничего страшного? Даже Климт не предлагает объявить быстрое исполнение вне закона.
– Я не собираюсь превращаться в догматика и предписывать каждому, как играть. Всегда есть возможность попробовать и так и эдак, – говорит он. – Но я думаю, что людям надо предоставить шанс послушать любимую музыку в медленном темпе, без предвзятости, и они сами услышат, что так лучше.
Голова моя гудит от всех этих аргументов за и против «медленной» музыки. Климт садится за рояль. Но и дальше концерт сочетается с семинаром: сначала Климт проигрывает несколько аккордов быстро, как это принято, а потом ту же самую музыку воспроизводит вдвое медленнее. Указывает на отличия. Первая часть программы – известная Соната до мажор, KV. 279 Моцарта. Я часто слушаю ее в записи Даниэля Баренбойма. Климт исполняет отрывок в привычном современному уху темпе. Прекрасно звучит. А потом он замедляется до того, что считает tempo giusto. Дремотно покачивает головой, лаская пальцами клавиши.
– Когда играешь слишком быстро, музыка теряет шарм, оттенки, свой характер – поясняет нам Климт. – Каждой ноте нужно время, чтобы прозвучать, нужно играть неспешно, чтобы выявить мелодию, настроение, намеки.
Поначалу замедленная соната звучит странно. А потом проступает смысл. На мой дилетантский слух версия в tempo giusto звучит богаче, фактурнее и мелодичнее. Она производит более сильное впечатление. На концерт я украдкой пронес секундомер: Климту понадобилось 22 минуты и 6 секунд, а запись Баренбойма проскакивает за 14 минут.
Как и Талсма, Климт считает, что следует медленнее исполнять ту классическую музыку, которая звучит слишком быстро, а медленную оставить как есть. Но для него tempo giusto означает нечто большее, чем новое прочтение разметки метронома. Нужно влезть внутрь музыки, прочувствовать каждый ее поворот, выявить естественный темп вещи, ее «собственное время», Eigenzeit. Климт хочет согласовать музыкальный темп с ритмами человеческого тела. В 1784 г. вышел в свет знаменитый «Турецкий марш» Моцарта. Большинство современных пианистов исполняют этот марш в бодрящем темпе – как для бега (по крайней мере для бега трусцой). Климт играет медленнее, в ритме марширующих солдат. В других случаях можно сверяться с танцами: значительная часть классической музыки написана для бального зала. Под эти ноты напудренные аристократы исполняли свои изящные па.
– Во времена Моцарта музыка все еще была языком, – говорит Климт. – Играть слишком быстро – все равно что слишком быстро говорить: никто ничего не поймет.
Концерт продолжается. Климт исполняет «Фантазию» Моцарта и две сонаты Бетховена, и все это звучит чудесно – не слишком медленно, не помпезно, не скучно.
Музыкант может снизить скорость исполнения, а нам все равно будет казаться, что он играет быстро, живо – потому что он держит ритм. Лучше ли медленный Моцарт на слух, чем Моцарт быстрый? Это вопрос вкуса. Когда поп-звезда играет на MTV акустическую версию своей высокоскоростной песни – лучше ли это, чем на электроинструментах? Возможно, и в нашем быстром мире есть место для обеих версий. Лично я предпочитаю стиль Tempo Giusto, но с удовольствием слушаю Моцарта и Бетховена в исполнении Баренбойма.