Шрифт:
Глава первая
Лара Дэниелс подъехала к заправочной станции, подрулила к бензоколонке, расстегнула ремень безопасности и вылезла из машины. Медленно, с трудом выпрямившись, растерла затекшую поясницу. Целых пять часов она мчалась без остановки и сейчас чувствовала себя как выжатый лимон. Солнце палило нещадно.
— Жарковато, не правда ли? — услышала она позади себя мужской голос.
Лара кивнула.
— А ведь это только июнь, — улыбнулся заправщик и вытер лоб грязной тряпкой, вынутой из кармана замызганных джинсов.
— Мне полный
— Нет проблем, — ответил парень. — Платите наличными или карточкой?
— Наличными. — Девушка распахнула стеклянную дверь и с наслаждением окунулась в прохладу, охватившую ее, как только она переступила порог магазинчика. Взяв бутылку сока и прижимая ее, холодную, к разгоряченному лицу, принялась рыться в кошельке в поисках нужной монеты.
— Видать, в машине нет кондиционера, — сочувственно заметила продавщица.
— Есть, но неподалеку от Бозмена он что-то забарахлил. — Лара протянула женщине деньги.
— Путешествуете?
— Вроде того. Вообще-то я живу близ Чикаго, а сейчас еду на лето к бабушке. У нее под Ред-Спрингсом ранчо. Лошадей разводит.
— Не иначе как быть засухе, — сокрушенно покачала седой головой продавщица. — Когда так сильно жарит еще до Дня независимости, ставлю десять против одного — дождей скоро не предвидится, это уж как пить дать. Я-то знаю. Всю жизнь тут прожила. — И она протянула Ларе сдачу.
— Поворот на Ред-Спрингс там? — Лара ткнула пальцем в сторону боковой дороги.
— Там, — кивнула женщина. — Миль восемь отсюда. Приметы какие-нибудь знаете? А то ведь спросить некого, места здесь безлюдные.
— Да, у меня все записано, и на память надеюсь — как-нибудь доберусь. В детстве приезжала сюда с родителями, с тех пор, правда, прошло целых одиннадцать лет.
— За это время мало что изменилось. Коневоды — народ упрямый, продавать землю под строительство не желают, а горожане сюда не едут — слишком далеко, да и мы им неинтересны. Потому в наших местах так тихо.
— Вот и хорошо, — улыбнулась Лара.
Она не кривила душой: десять месяцев она пестовала тридцать горластых пятилеток, учительствуя в одной из начальных школ маленького городка в штате Иллинойс, и теперь ее тянуло насладиться бескрайним небом, розовыми закатами и благословенной тишиной.
— Разрешите от вас позвонить? — попросила Лара. — Хотелось бы сообщить бабушке, что я уже близко. Ей известно, что я приеду сегодня, но когда именно — она не знает.
— К сожалению, телефон вот уже неделю как не работает.
— Ну что ж, придется свалиться как снег на голову.
— Счастливого пути! Надеюсь, вы отыщете дорогу! — крикнула ей вслед продавщица.
Лара помахала на прощание рукой, расплатилась за горючее и уселась в машину. Едва она положила руки на руль, как почувствовала легкое волнение и ностальгическое желание снова увидеть дом бабушки Роуз.
Лара была единственным ребенком в семье, ее родители рано умерли. Роуз приходилась матерью ее отцу. Младший сын Роуз, Рон, зимой внезапно скончался от лейкемии. Оставшись одна, Роуз продолжала вести хозяйство на тридцати акрах земли с помощью лишь нескольких
За окном машины мелькали ровные зеленые луга, но, взволнованная близостью Ред-Спрингса и погруженная в свои мысли, Лара не замечала их. Она обдумывала, чем ей заняться у бабушки. За лошадьми ухаживают наемные рабочие, но Лара знала, что бабушкино дело требует сложной бухгалтерии. Прежде ее вел покойный дядя Рон, теперь ослабевшая Роуз не справляется со всеми своими делами, но, человек упрямый и самолюбивый, она никак не желает в этом признаться и нанять профессионального счетовода. Вот Лара и приведет в порядок все бухгалтерские книги, а дальше видно будет, чем еще она сможет помочь старушке до того, как осенью вернется в свою школу.
Она взглянула на лист бумаги с нарисованным от руки планом местности и у дорожного столба свернула на боковую дорогу, мощенную булыжником. Где-то в глубине памяти мелькнуло воспоминание о находившейся слева от дороги молочной ферме, вокруг которой бродили, пощипывая жухлую траву, коровы и овцы. Она еще училась в школе, когда ее отец поссорился с Роном, и с тех пор Том Дэниелс, не желая встречаться с братом, с редкостным постоянством отказывался от поездок в Монтану, приглашая мать к себе в Чикаго. С той поры ни Том, ни его дочь на ранчо не бывали.
Лара заметила старый щит с надписью «Эль Чиело» и съехала на запущенный проселок, с интересом вглядываясь в новые загоны для скота и выезды, располагавшиеся по обеим сторонам дороги. Раньше, насколько она помнила, ничего подобного здесь не было. Наконец вдали, на вершине небольшого холмика, показался фермерский дом, белевший недавно окрашенным фасадом. Задняя веранда тонула в тени окружавшей ее рощицы.
Несколько работников, оторвавшись от своих дел, с любопытством проводили глазами маленький автомобильчик Лары, так подскакивавший на каждом ухабе, что казалось, она вот-вот стукнется головой о крышу. Лара была высокого роста, что в сочетании с чрезмерной худобой служило в детстве поводом для насмешек. Такие девочки — их обычно дразнят «скелетами», — достигнув определенного возраста, частенько становятся моделями. Стройная Лара, в джинсах и приталенной блузке, без косметики, с волосами цвета меда, собранными сзади в конский хвостик, напоминала героиню кинофильмов 60-х годов.
Припарковавшись на асфальтовой площадке перед домом, она выскочила из машины и быстро взбежала по кирпичным ступеням крыльца. Ей так не терпелось как можно скорее увидеть бабушку, что она нажала кнопку звонка, а потом забарабанила кулаком в дверь.
С трепетом услышав звук шагов, раздавшийся со стороны кухни, Лара залюбовалась двумя большими вазонами с бальзамином, стоявшими у входа. Только она наклонилась, чтобы погладить бархатную поверхность алого цветка, как дверь распахнулась.
Лара выпрямилась и обхватила руками узкие бабушкины плечи.