Без тормозов
Шрифт:
— Все хорошо…
То, что произошло дальше, напугало его даже больше, чем появление вооруженной парочки. Волынская отняла руки от своего лица, которое оставалось бледным и некрасивым от переполнявших девушку эмоций. Глаза ее были абсолютно сухими, ноздри воинственно раздувались.
— Сволочь! — закричала она, срывая голос, и влепила ему оглушительную пощечину. Громов оторопело схватил ее за руки, пытаясь предотвратить дальнейший травматизм, но не тут-то было. Удержать Эльвиру оказалось так же сложно, как кошку в ванной во время первого купания.
— Гад! Гадина! Что ты наделал? — вопила она, молотя его острыми кулаками
— Эля! Хватит! Успокойся! — заорал на нее Виктор, но это было так же эффективно, как останавливать паровоз шлагбаумом. — Ты что, с ума сошла?
— Мерзавец! Кто тебя просил? Кто? Герой хренов!
Устав выслушивать оскорбления, Виктор схватил ее за плечи, больно сжав пальцы. Лицо девушки искривилось гримасой боли, но вырываться и кричать она не перестала. «Истерика», — решил про себя Громов, перебирая в уме все способы выведения из нее, которые знал. Их было немного. Из фильмов он слышал, что неплохо в таких случаях помогает оплеуха. От мысли, что его немаленькая, в общем-то, ладонь шмякнет по серой девичьей щеке, Громова передернуло. Не сможет он заставить себя ударить женщину. Тем более что у самого скула горела, как после горчичника, и он имел прекрасное представление о том, как неприятна эта процедура. «Тогда что? — мучительно искал он выход, едва уворачиваясь от принявшейся царапаться фурии. — Опустить ее головой в холодную воду? Где она, вода эта?!» Парень и сам с удовольствием сейчас в нее окунулся бы.
— Да прекратишь ты, наконец! — зарычал он, потеряв терпение, и чувствительно тряхнул девицу, так что голова ее дернулась, как у тряпичной куклы. — Угомонись! Что с тобой?
Волынская вдруг перестала орать и обмякла. Губы и щеки ее задрожали, в расширившихся глазах блеснули слезинки.
— Только этого еще не хватало! — вслух посетовал Громов, для которого женские слезы были еще более невыносимы, чем буйное помешательство. — Лучше уж тогда снова набей мне морду!
— Что ты наделал, — всхлипнула Эльвира и принялась скулить, раскачиваясь из стороны в сторону. — Ну кто тебя просил лезть!
Байкер не знал, обижаться ему или как.
— Да что я такого сделал, а? Напугал бедняжек бандитов? Да. Это страшный проступок с моей стороны, меня теперь не примут в бойскауты! Обездоленным грабителям так хотелось забрать антикварный мотоцикл, а тут бестолковый водитель возьми и не отдай его. Какой кошмар!
Волынская остекленело смотрела на раскрасневшегося от возмущения парня, который возвышался над ней, скрестив руки на груди. Потом в ее зрачках мелькнул отдаленный проблеск сознания.
— Зачем ты стрелял? — прошептала она сквозь катившиеся градом слезы. — Они ведь… могли нас запросто убить!
— Здрасьте, пожалуйста! — удивился Виктор. — А так они бы нас оставили в покое, да? И еще денег на дорогу предложили!
— У него был пистолет! — упрямо стояла на своем актриса. — Он мог выстрелить!
— Вот именно! — подтвердил Громов, не став расстраивать девушку подробностями вроде тех, что толстяк все-таки успел пару раз шмальнуть в воздух. — И из этого самого ствола они бы нас и замочили, как только мы отошли подальше от мотоцикла! Зачем такую редкость кровью и мозгами пачкать? Отмывать придется, а то не продашь коллекционерам!
Волынская вылупилась на него, словно только что увидела.
— Да с чего ты взял… — начала было она, но парень не дал ей договорить.
— Да с того! Ты маски
Звук приближающегося автомобиля заставил парня прекратить перепалку и напряженно вслушаться. Возвращаются? Напрягая барабанные перепонки изо всех сил, он пытался определить марку машины. Но звон в ушах все еще стоял и заметно мешал идентификации.
— Вставай! — скомандовал он Эльвире и рывком поднял ее на ноги. — Не время загорать. Надо сматывать удочки.
Девушка растерянно завертела головой, не зная, что делать дальше. Громов подтолкнул ее к мотоциклу:
— Слышишь, едет кто-то! Надо трактор убрать от греха подальше. Садись и жди меня, я сейчас!
Взявшись за обломанную ручку, Виктор распахнул дверцу «Беларуси» и одним движением взлетел в кабину. Осмотрелся. Кругом было пыльно и неубрано — колхозный трактор, ничейный. Поискав глазами ключ, он почему-то нашел вместо него синтетический шнурок с примотанной к концу деревяшкой. Понятно. Надо было вылезать и при помощи этого приспособления методом дерганья запускать сначала стартерный бензиновый движок, а им потом раскручивать тяжелый основной дизель. Виктор высунулся из кабины, собираясь спрыгивать на землю. И замер на месте — к месту происшествия уже подлетала «девятка», раскрашенная в сине-белый цвет, с мигалками на крыше. Громов облегченно вздохнул: «Ну надо же, как быстро отреагировали блюстители порядка!» А он-то уж грешным делом подумал, что снова придется идти в психическую атаку с трофейным пулеметом наперевес.
Из подскочившей «девятки» с ходу выкатились двое парней в бронежилетах и с короткими автоматами в руках.
— На землю! — заорали они хором. — Лицом вниз!
Громов осторожно поднял руки кверху, показывая, что в них ничего нет, — еще, чего доброго, пристрелят сгоряча!
— Вылезай оттуда! Медленно! Руки выше! — Милиционеры были настроены решительно. Стрельба была слышна издалека, кругом валяются стрелянные гильзы — что еще надо, чтобы думать о самом худшем?
Положив Громова лицом в асфальт, бравые парни с «АКМС» бодренько обыскали его, вывернув все карманы. Виктор не сопротивлялся. Попробуй тут покачай права, когда в спину тычут «калашниковым» и для профилактики добавляют коленом под ребра.
Нацепив на него наручники, менты подняли его в вертикальное положение:
— Фамилия? — заорал старший. — Громко и четко, если не хочешь получить под дых!
Парень представился. Сверив сказанное с записью в водительских правах, милиционер несколько успокоился, а потом задал коронный вопрос, больше обращаясь к затравленно озирающейся Эльвире, на которую тоже смотрел один из стволов:
— Что здесь произошло?
— На нас напали! — пояснил Громов, стараясь держаться непринужденно, что в наручниках, больно защемивших запястья, было немного не с руки.
— Твой мотоцикл?
— Мой!
— Где документы?
— Половина у вас, половина в коляске.
Главный сделал знак своему напарнику, чтобы тот проверил слова байкера, а сам продолжал допытываться:
— А трактор тоже твой?
— Трактор — нет. — Тягой к присвоению чужого имущества Громов никогда не отличался.
— А чей?
— Не знаю. Им дорогу перекрыли, чтобы мы не смогли проехать.
— Значит, угнанный, — быстро и без колебаний решил милиционер. — А ты что за рулем делал?