Без тормозов

Морале А.

За окнами глухо шумел океан, а тусклый свет неоновой вывески делал пятна на полу похожими на расплывшиеся лужи крови.

За стойкой, у старого пивного крана, лениво протирая высокие бокалы, скучал седой, еще не совсем дряхлый старик в мятом фартуке — явно хозяин этого славного заведения, тот самый Санни.

Вытянутое, сухое лицо с прожилками старых шрамов на скулах, сеточка морщин на лбу и под глазами от яркого южного солнца, и внимательный, цепкий взгляд прожжённого зека из-под густых, мохнатых бровей. Не знаю, как в США, но если

бы это был русский, я бы безошибочно определил в нём коронованного вора в законе, проведшего большую часть своей жизни за решёткой.

Старик поднял на нас глаза, кивнул в приветствии и без особого интереса вернулся к своему занятию. Мы с Джимми прошли через пустой зал, заняли массивный стол у дальней стены, явно рассчитанный на большую компанию, и опустились на тяжёлые деревянные стулья.

Джимми сел лицом к входной двери, а я устроился рядом, смахнув со стола пару раздражающих меня крошек.

Со стороны стойки донёсся глухой щелчок и скрип — Санни откинул часть барной столешницы в сторону, выбрался наружу, и шаркая по кафельному полу двинулся в нашу сторону с подносом в руке.

Остановился перед нашим столиком, молча разложил перед нами тонкие картонные подставки для напитков, поставил на них два ледяных бокала пива, так же молчаливо развернулся и пошаркал обратно…

— А можно кофе, уважаемый? — окликнул я его в спину.

Старик замер на полпути, обернулся и окатил меня тяжёлым взглядом.

— Кофе? — сухим, скрипучим голосом удивлённо пробормотал он, словно слышал это слово впервые.

— Кофе, — подтвердил я. — Это как чай, только не из листьев, а из зёрен. Обычно заваривается в кофемашине и подаётся в маленьких смешных стаканчиках.

— Будет тебе кофе, умник, — пробурчал старик, усмехнувшись уголками рта, и удалился в сторону кухни.

— Ждём кого-то? — повернулся я к Джимми, как только мы остались одни.

— Нет, — хмыкнул байкер. — Просто заехали вдвоём посидеть в тишине.

Хм… Кажется, я на него плохо влияю…

— Ждём, конечно, — добавил он уже серьёзнее. — Скоро люди подтянутся. Ты просто наблюдай за всем и слушай внимательно. Не лезь. Потом поговорим.

Я молча кивнул и скользнул взглядом по пустому залу, пытаясь понять, что же мы здесь делали и с кем встречаемся…

В дальнем углу потрескивал лопастями старый вентилятор, колонка под потолком скрипела вечерним радиоэфиром, а свет фар подъезжающих к забегаловке машин на мгновение залил мутные окна жёлтым, грязным светом.

Вот и гости…

Глава 8

Сходка

Входная дверь забегаловки тихо скрипнула, над головами двух мужских фигур, возникших на пороге заведения, глухо звякнул дверной колокольчик.

Незнакомцы окинули зал внимательным взглядом, остановились на нас с Джимми и уверенным шагом двинулись к нашему столику.

Короткие стрижки, тяжёлые золотые цепи, свободные

рубашки в классическом «чоло»-стиле, застёгнутые только на верхнюю пуговицу, мешковатые штаны, болтающиеся на бёдрах, татуировки слезы на левой щеке и огромной чёрной цифры «18» в готическом стиле на шее… Латиносы…

Один чуть старше — лет тридцать с небольшим, уверенный, с хитрым прищуром. Второй — моложе, коренастый, быстрый, с вызовом и лёгким презрением во взгляде. Оба шли неторопливым, пружинящим шагом, но в каждом их движении чувствовалась сдержанная угроза, как у животных, которым достаточно малейшего сигнала, чтобы вцепиться в глотку добыче.

Они подошли к нашему столу, молча кивнули Джимми, постояли немного, не стесняясь разглядывая меня, и уселись с самого краю, откинувшись на спинки, сложив руки на груди, широко расставив ноги и небрежно покачиваясь на стульях…

Кажется, Джо что-то рассказывал мне о них… Банда с 18-й улицы, если не ошибаюсь. Держат школы, закусочные, углы улиц. Продают всё, что горит, нюхается или стреляет. Злые на весь мир, дерзкие и быстрые на расправу. Славятся своей жестокостью и легкостью, с которой убивают по пустякам. Сначала делают — потом думают. Если вообще думают, конечно…

На улице снова зашуршали шины машин по гравию, привлекая взгляды всех собравшихся в кафешке к входной двери.

За окнами погасли фары, дважды хлопнули автомобильные двери, и через минуту колокольчик над дверями в очередной раз встревоженно звякнул.

Снова двое. Здоровые, бородатые. Кожаные куртки с эмблемами, грубые лица, потёртые джинсы. Хм… Байкеры? Точно не из наших. Наших я уже успел более-менее запомнить по бородатым лицам. Этих видел впервые.

Интересно, кто они? Конкуренты Джимми или партнёры по «бизнесу»?

Один — сплошь в татуировках, расползавшихся по шее до самого уха. Второй — с растрёпанными, выгоревшими под солнцем, светлыми волосами, ярко-голубыми глазами и широкими плечами. Больше похож на австралийского сёрфера, чем на байкера. Обоим лет по сорок — не меньше.

Мужики не спеша прошли к столу, тяжело ступая по полу поношенными армейскими ботинками с толстой, рифлёной подошвой, и опустились на стулья ближе к латиносам, откровенно игнорируя Джимми.

Перекинулись с мексиканцами приветствиями, скользнули по Джимми и мне недовольными взглядами и демонстративно отвернулись к окну…

Непростые ребята…

С улицы донёсся звук шагов, и через пару секунд дверь устало распахнулась перед очередными посетителями. Сразу четверо…

Двое ухоженных, в лакированных туфлях и тёмно-серых, строгих костюмах, с пижонски торчащими красными уголками носовых платков из нагрудных карманов, словно сошедшие с рекламного плаката Armani. С лёгкими улыбками на лицах и небрежной чёрной щетиной на щеках. Итальянцы…

А вот двое других… По спине почему-то пробежал холодок, словно я встретил старых знакомых, хотя видел их впервые… Русские.