Без вести пропавший. Попаданец во времена Великой Отечественной войны
Шрифт:
Позиции у пушек заняли, снаряды в ящиках растащили по капонирам. Наблюдатели с дальномерами за небом смотрят. Дальномер – оптический прибор, позволяющий определить дальность до цели и азимут.
Наступило затишье, первая волна немецкой авиации ушла далеко на восток. Не хотелось думать, но сами в голову лезли мысли, что где-то в глубоком тылу сейчас летят бомбы на наши стратегические объекты, а мы, зенитчики, для чего здесь?.. Воины тихо переговаривались, но понимали, что дисциплина прежде всего. Будет приказ – будем воевать. Никто не паниковал, все спокойно ждали приказа, стараясь верить, что разгром врага будет
Приказа пока не было, но политрук обошел позиции, сказал, что в полдень будет транслироваться речь Молотова по радио.
Радио в батарее не было, зато была радиостанция для связи с командованием дивизиона. По распоряжению политрука от каждого расчета надо было выделить по военнослужащему, который прослушает речь и перескажет сослуживцам. Все удивились еще, почему речь произносить будет Молотов, а не сам товарищ Сталин. Молотов хоть и ближайший соратник Сталина, а все же Иосиф Виссарионович – первое лицо страны и правительства.
Но все надеялись, что в полдень прозвучат главные слова, а пока – летят к границе наши доблестные соколы на самолетах, грузятся в вагоны и на платформы танки и пехота, и с часу на час прибудут подкрепления к Бресту и другим городам, нанесут мощный удар и уже завтра погонят германцев от нашей границы. Ведь доктрина наша – воевать малой кровью и бить врага на его территории! В училище это вбили в голову прочно.
Михаил даже немного расстроился. Ну вот! Прибудут войска, разгромят врага, а он не успеет и поучаствовать, беда какая… Но и радость скрытая была: ведь многие курсанты попали в округа, далекие от границы – Сибирский, Уральский. Уж им-то точно не повезет поучаствовать в боях. Михаил же надеялся не только повоевать, но и награду заслужить. Вон же писали в газетах о награжденных за бои в Испании, на Халхин-Голе. И подписывались солидно: орденоносец Петров.
День воскресный, да еще и праздник церковный – День всех святых, в земле Русской просиявших. Да только омрачен германским нашествием. Никто предположить не мог, что немцы двинули против СССР 190 дивизий практически по всей линии границы, от Баренцева моря до Черного. Вторглись пять миллионов военнослужащих вермахта и люфтваффе, а еще и союзники: румыны, итальянцы, венгры, словаки… А затем в войну включились и финны. Они с самолетов ставили мины на Балтике, стараясь блокировать советский флот в Кронштадте, вели разведку. Потерпев поражение в зимней войне годом ранее, они хотели вернуть утраченные территории.
В первый же день, по неточным данным, погибли 16 тысяч советских людей. Заставы пограничные еще вели упорные бои, но оказались в окружении, как и Брестская крепость. Войска немецкой второй полевой группы армий «Центр» по захваченным мостам выше и ниже по течению от Бреста прорвали оборону советской четвертой армии и двигались в глубь территории. План «Барбаросса» предусматривал выход немецких войск к Москве уже через неделю после начала войны.
Через час томительного ожидания пост наблюдения доложил, что видят большую группу самолетов, приближающихся с западной стороны. Теперь командир ждал доклада дальномерщика. Минута, вторая, пятая. Наконец докладывает азимут и предполагаемую высоту. Тут же следует приказ:
– Трубочным – установка три, заряжай.
Началась боевая работа!
Трубочные установили взрыватели, передали патроны заряжающим. Дружно
Наводчики уже поймали самолеты в прицелы, ждали команды на упреждение. Если прицелиться и выстрелить по самолету, будет гарантированный промах. Снаряд зенитки поднимается на высоту несколько секунд, за это время самолет пролетает значительное расстояние – десятки метров. И снаряд взорвется далеко позади, не причинив ущерба. Да и главная цель зенитчика не столько сбить, сколько заставить врага отказаться от атаки, сбросить бомбы и повернуть назад. Стоит поставить заградительный огонь – сразу залпом всех орудий, чтобы взорвались впереди самолетов. Когда рядом, перед носом разрывы, огонь, дым, по обшивке осколки бьют, не у всех хватит смелости выдержать курс, не свернуть.
И вот уже следует команда.
– Упреждение два! Товсь!
Наводчики подправили наводки, положили руки на рычаги спуска.
– Огонь!
Одновременно залпы четырех пушек! Все смотрели вверх. Будет попадание или нет? Что плохо – перед стрельбой убрали маскировочные сети, а сейчас обнаружили себя огнем и дымом. И если ведущий засек или его штурман, то обязательно последует бомбардировка. Три снаряда разорвались впереди, не причинив вреда, а один недалеко от ведущего. Самолеты шли косым клином, ведущий от неожиданности немного отвернул, строй нарушился.
– Заряжай! Установки прежние! Беглый огонь три снаряда на ствол.
Это уже стрельба без команды, по готовности. Не зря командир батареи гонял бойцов каждый день, явно по Суворову – тяжело в учении, легко в бою! Так и получилось. Работали слаженно. Выстрелы следовали один за другим. Чтобы не оглохнуть, все артиллеристы открывали рты. Со стороны, коли незнакомый с артиллерией посмотрит – смешно. Сбить и сейчас никого не удалось, но четкий строй самолетов распался. Одни стали набирать высоту, другие – маневрировать, опасно сближаясь друг с другом. Видимо, ведущий отдал приказ, потому что от группы самолетов отделились три «лаптежника» и прямым курсом направились к батарее. Батарея сделала залп – опять мимо. А в пикирующий на зенитку самолет попасть вообще нереально, он выглядит точкой, площадь мала.
Командир отдал приказ единственному на батарее крупнокалиберному пулемету открыть огонь. На малых высотах он позволяет быстро переносить огонь, и плотность его высока. Пулеметчики патронов не жалели, короткие очереди следовали одна за другой. Один пикировщик задымил, сбросил на лес четыре бомбы и отвернул в сторону. Батарея дружно заорала:
– Ур-ра!..
Юнкерс завершил вираж и улетел на запад, а остальная группа проследовала прежним курсом. Сержант Ямщиков, командир орудия, процедил: