Без выбора
Шрифт:
Я поспешно вернулся, отыскал в толпе выходящих из зала писателей отыскать нетрудно, дылда - и сказал, протягивая руку, что не предполагал, что он запомнил меня, что рад видеть его в добром здравии, чего и далее желаю...
Не менее трех минут - пока спохватился, пока разыскал... И только теперь видел, как сходит медленно, сперва с левой стороны и со лба, потом с правой - бледность, ей-богу - смертельная бледность с лица человека смертельно оскорбленного. Но кроме бледности, ни единой черточки лица измененной, будто вечная маска на лице. Что-то напоминающее улыбку было мне подарено с последним пожатием рук.
Рассказ о Михалкове - не самоцель. Речь пойдет о Михалковых - именно как о символе выживания в исключительно положительном
С сыновьями Сергея Михалкова я не встречался никогда. Не было ни нужды, ни повода. Но несколько лет назад в Германии, в окрестностях Бонна на берегу Рейна, где напротив, на другом берегу, величественный замок для принятия "высоких" иностранцев, проходил то ли симпозиум, то ли это как-то иначе называлось, где одним из главных участников намечался и был заявлен в программе Никита Михалков, где-то в тех же европах в то время снимавший очередной фильм. Темой почтенного собрания предполагались обсуждения российско-германских отношений, каковые, скажу сразу, с первого же доклада обернулись этаким доброжелательным судом над Россией, ее историей, ее будущим. Закончилось сие мероприятие почти скандалом, когда сначала я, а затем тоже весьма "оборзевший" от вестернизационных "добропожеланий" тогдашний министр культуры Сидоров выступили с откровенными протестами... Но то позже.
Открывать же многозначительный разговор о русско-германской дружбе должен был не кто иной, как САМ Никита Сергеевич Михалков. Однако, к общему разочарованию, мастер прибыть не смог, но зато прислал своего копьеносца с приветом, составленным из философских размышлений о себе, о мире вообще. Еще в период полулегальной юности тренировал я себя на "незапоминание" имен и фамилий, чем теперь хронически и страдаю.
"Копьеносец" (не то Бернштейн, не то Рубинштейн) торжественно возгласил, что послан к почтенному собранию с целью изложить философские взгляды всеми уважаемого Н.С. Михалкова, каковые лично сам он разделяет лишь частично, но изложить намерен столь же добросовестно, сколь добросовестны их с Н.С. Михалковым и творческие, и деловые отношения.
Из всех предусмотренных и непредусмотренных регламентом докладов и сообщений ЭТОТ был самым "продолговатым". Не менее часа около сотни человек разных "степеней", званий и положений терпеливо слушали винегретоподобные суждения о культуре вообще и в частности, о славянской душе вообще и в частности, о великой русской идее - в особенности об отношении ко всему вышеперечисленному лично Никиты Сергеевича Михалкова...
Я был озадачен не тем, что звучат прописные истины, да еще, как говорится, из вторых рук, не тем, что спорность некоторых "истин" очевидна... Смелость, с которой режиссер кино отважился предложить аудитории, об уровне каковой ему наверняка ничего не было известно, свои размышления на столь высокие и ответственные темы, уверенность, что все это будет выслушано и принято к разумению, что никому из важномнящих о себе специалистов по "русскому вопросу" (а там ползала было именно таких, "дело организовывали знатоки") и в голову не придет фыркнуть по поводу дилетантства философских обобщений хотя и известного, но все же только "киношника" - то ли не чудо! Ведь не Тарковский или Любимов, не Ростропович, наконец, а всего лишь "русофил" киношный...
Но вот нате вам! Сидели слушали, внимали и после ни одного недоброго или небрежного слова. Приняли! И фильмы его красивые - принимают, где, строго говоря, один и тот же принцип: Михалков играет себя в роли командарма, себя в роли Государя и т.д. Мне, к примеру, нравится, как он себя играет....
В жизни многие люди (и вовсе не актеры по профессии) откровенно "играют" себя, совсем так, как это бывает у детей. Никите Михалкову повезло - он продлил детство в профессии, и в том я не вижу ничего дурного, скорее напротив, завидую....
Никита
А брат его "западник" столь же любезно принят и Востоком, откуда он будто бы бежал, и Западом, куда он вовсе не перебегал, но лишь творчески переместился. На Западе он ставит фильмы-боевики, где обличает бессилие буржуазного закона и право "героя" вершить суд по законам Ветхого Завета, где так называемые "права человека" отнюдь не поражают нас своим разнообразием: сперва прямым в морду, затем под дых, далее, как правило, швырок в стенку с ее непременным проломом, наконец, смертоносный захват шеи и только тогда вопрос по существу - где? кто? почему? Ни тебе разговоров о презумпции невиновности, ни тем более информации о правах хранить молчание и претендовать на адвоката. Запад, по мнению Михалкова-Кончаловского, настолько "насобачился" в делах по правам человека, что последние превратились благодаря педантам по правам в первейшее препятствие свершению элементарного правосудия.
На Востоке Михалков-Кончаловский "обличает беспросветный идиотизм русской жизни", вполне искренно любя героев изображаемого идиотизма, и потому - тоже патриот и тоже вроде бы наш...
О высотах философского мышления младшего Михалкова я уже говорил. С некоторыми интеллектуальными позициями старшего случайно познакомился по телевизору. В паре с каким-то не менее достойным интеллектуалом Михалков-Кончаловский обсуждал массу злободневных проблем, и в том числе проблему отличия эротики от порнографии, и пришли к наипростейшему соглашению: если голый мужчина показан вам передом, то это, пожалуй, все-таки порнография. А если задом - как раз наоборот, эротика.
А в это время "патриарх" семьи сочиняет третий текст Государственного гимна, гимн принят и утвержден, и этим как бы официально подтверждены "полномочия" клана в целом... Рискнул бы настаивать на слове "полномочия", ибо когда три фамилии дискретно признанно функционируют в культурном поле, разобщенном и эстетически, и политически, то, несомненно, это уже явление, требующее особого рассмотрения, когда уместна сопоставимость специфики клана и специфики всей общественно-гражданской ситуации.
И я произвольно и бездоказательно осмеливаюсь предположить, что беспримерная выживаемость клана Михалковых есть не что иное, как своеобразный сигнал-ориентир "непотопляемости" России, буде она при этом в самом что ни на есть дурном состоянии духа и плоти.
Более того, я уверен, что подобных непотопляемых русских кланов, но сумевших без особых потерь плавно расползтись по фрагментарности русской смуты, предостаточно, сохранивших при этом внутриклановую лояльность, обещающую в недалеком будущем тот самый "консенсус", о каком столь филантропически мечтал Горбачев.
О клане Михалковых я заговорил не случайно. В середине 90-х в страсть как ушастой прессе прошел слушок, что метит наш очаровательный Никита Сергеевич не иначе как в президенты. Предполагаю, что такая сплетня могла бы показаться крайне оскорбительной для Никиты Михалкова. Самое меньшее, на что мог замахиваться клан Михалковых, - это на династию. И будь наш народ на уровне монархического миросозерцания, лично я ничего не имел бы против династии Михалковых. Извечная задача России- удивлять мир. Более того, только удивление зачастую и парализует столь же извечный западный инстинкт сурово просвещать беспросветную азиатчину, что распласталась от Польши до Аляски.