Без выбора
Шрифт:
* * *
Во второй половине дня третьего октября, подъезжая на своей "двадцатьчетверке" к Останкино, еще с середины проспекта Мира слышал пальбу. На улице Королева, метрах в трехстах от телецентра, путь мне перегородили четверо парней с красными повязками на рукавах: "Нельзя туда. Сворачивайте вправо". Только что передо мной туда, вправо были отправлены два "жигуленка".
"Вы кто, ребята?" - спрашиваю. "Из дружины мы, - отвечают хмуро. Анпилова..." "По идее, - говорю, - милиция должна здесь стоять". Только отмахнулись: "Ехали - видели милицию?" "Ни одного! Но мне надо туда. Обязательно". Показываю
А кто в кого стреляет, понять совершенно невозможно. Временами пальба стихает, но вдруг трескотня автоматов сливается в единый грохот, люди прячутся за автомобили, или падают на землю, или бегут в кусты, что по обе стороны улицы. Но, попривыкнув, возвращаются, лишь чуть пригибаясь. В сторону проспекта Мира строем прошли парни, человек двадцать.
– Чего ж вы уходите-то?
– Крик из толпы на обочине.
– Приказали, вот и идем, - отвечал последний идущий.
Больше реплик не последовало. Если еще есть, кто приказывает и кто исполняет приказы, значит, дело как-то поставлено, значит, план есть... А то и стратегия!
Между прочим, толпа у Останкино преимущественно сочувствовала "белодомовцам", в то время как назавтра толпа у "Белого дома" кричала "ура" всякий раз, как танковый снаряд попадал в здание...
Без сигнала подкатила "скорая". В самый раз. Из кустов вывели парня с простреленным плечом. Мотал головой, матерился, не понять, в чей адрес. С той же стороны из кустов ко мне подошли трое парней.
– Батя, надо за водярой сгонять. Там, - кивнул на кусты, - без водяры не разобраться.
Что ж, сгоняли. До первого ларька. Выгружая ящик с водкой, предложили мне вознаграждение за труды - бутылку.
– За рулем, - говорю.
– Ну и зря. Нынче менты все при своих бабах!
– И много вас там?
– спрашиваю.
– Есть кое-кто...
Кое-кто там, в кустах, действительно был, потому что редко, да чувствовалось, что вот эта автоматная очередь явно не из телецентра. Но редко. В основном палили оттуда, из главного здания. Причем палили куда глаза глядят. Позже, по темноте, видно было, как пулевые трассы улетают в сторону проспекта, в кусты, где полно любопытствующих мальчишек, и даже в сторону телебашни с явным попаданием - искорки вспыхивали на каркасе.
Со стороны проспекта к телецентру прошли два "бэтээра". Несколько камней полетели в броню из толпы на обочине. "Бэтээры" остановились, высунулся мальчишка, закричал: "Вы чё, люди, мы же с вами!" И тут же по толпе шорох - дескать, Руцкой послал "бэтээры" на помощь... Но машины покрутились на площадке перед телецентром и поползли назад мимо притихшей толпы.
Очередной всполох автоматной трескотни, и из кустов вывели мальчишку лет шестнадцати. Пуля прошила ему ляжку насквозь... Лицо - белая маска... Шок... На губе сигарета... "Скорой" не видать... Вдруг рядом знакомый человек - Ушаков Геннадий Сергеевич, стоматолог, благодетель зэков всех поколений. Он здесь на какой-то роли. Узнав меня и что я с машиной, тащит раненого ко мне, вдвоем впихиваем его на заднее сиденье и летим
У разворота на проспект Ушаков выскакивает из машины, обеими руками машет "скорой", перегружаем с помощью санитаров раненого - и назад.
Все машины, что стояли по обочинам, откатываются. Оказывается, те самые "бэтээры", что "за народ", открыли беспорядочную стрельбу вокруг себя. Мы все равно проскакиваем вперед, потому что от кустов, что у самой микробаррикадки, женщина тащит на себе раненого мужчину. Ушаков остается, а я везу их на Щербаковку. Парень в сознании, в больницу не хочет, а на Щербаковке живет брат-хирург... Улицы пусты, машин ни встречных, ни поперечных, светофоры - не помехи...
Вернувшись, нахожу Ушакова, спрашиваю, как дела. Только рукой отмахивается, и через секунду мы с ним оба катимся по земле в сторону клумбы - свист пуль не над головой, будто параллельно ушам. Лежим, вжавшись в землю.
– "Бэтээры" палят?
– спрашиваю.
– Да все палят, кому не лень!
– бормочет сердито.
– Избиение младенцев!
– А младенцев-то много?
– спрашиваю.
– Какое там, к утру всех перебьют, если не разбегутся.
– А отцы-командиры? Макашов, Анпилов?
– Макашов давно уже... Анпилов, говорят, где-то здесь, по кустам шарахается... Не видел...
Чуть стихает пальба, отступаем к машинам. Рядом с моей "двадцатьчетверкой" красный "жигуль", приемник на полную мощь... человек десять вокруг... В эфире кто-то грозится большим войсковым соединением двинуться на Москву, на помощь восставшим, начать партизанскую войну...
– Фуфло! Провокация!
– тихо говорит Ушаков, но услышавшие его возражают, спорят...
На какое-то время теряю Ушакова из виду, но минут через двадцать он подходит ко мне с парнем военной выправки, говорит - надо бы помочь этому человеку. Сгонять надо кое-куда. Сгоняем, отвечаю. Ушаков для меня авторитет. Был он, ныне уже покойный, немногим из тех московских врачей, кто принимал нас - доходяг из лагерей, - и приводил в божеский вид, и опекал по мере сил и возможностей. Александр Викторович Недоступ, к примеру, пожизненный мой благодетель. Был еще рентгенолог Леонард Терновский, сам со временем "схлопотавший" политическую статью...
– Куда мчимся?
– спрашиваю.
– В Строгино, - отвечает.
– Ничего себе! И зачем, если не секрет?
– Не секрет. За оружием.
– Это как же, - удивляюсь, - шли штурмовать, а оружие за кольцевой оставили?
– Думали, нахрапом...
– А гранатомет? С него ведь начинали, как рассказывают.
– Не знаю, откуда он взялся, - отвечает хмуро мой пассажир.
– Не наш, во всяком случае...
– А "ваши" - это кто?
– Я при Анпилове.
– Ну а сейчас-то... Зачем? По-моему, ситуация...
– Посмотрим!
– перебивает. Мои вопросы его явно раздражают.
Тем не менее, пока мы гоним по опустевшей, безлюдной и почти безмашинной Москве, узнаю, что он военный, старший лейтенант. Намекнул ему, что неплохо бы его документы увидеть. Сказал, что "сдал перед делом". Кому сдал - не спрашиваю.
Ушаков, конечно, для меня авторитет, но и ему могли "туфту двинуть". Ко мне и ранее подходили парни и мужики и просили подбросить до дому. Те, кому "кино со стрельбой" уже надоело... Может, и этот... До Строгино сейчас никаким транспортом не добраться...