Безатказнае арудие

Бэнкс Иэн М.

Ну такшта жы? гаварю йа.

У нас йесть паследний вакумный балон, гаварит барадач-йагнятник.

Што?

Вакумный балон, павтаряит птица. Тихничиски эта очинь прочная нипраницаимая мимбрана в ней создано высокае разряжение и она аснащена надвисной системай.

Падвисной системам, гаварю йа.

+ у нас йесть койкакое высотнае дахательнае абарудавание.

Значит у вас ано йесть, да? гаварю йа. (И думаю, о-о…)

Да гаспадин Баскул. Мы просим тибя паднятца на этам балони скока можна а патом ище фскарабкаться туда куда на балони ни паднятца.

А

эта вазможна? А какой высате мы гаварим?

Канечна эта вазможна хатя и ни биз риска. Высата окала 20 киламетраф.

А ктонибуть ище паднимался так высако?

Да, паднимались.

А назат ани вирнулись?

Да, гаварит барадач-йагнятник пириминаясь аиять с наги на нагу и слихка хлопая крыльями. В прошлам нескако икспидиций паднимались на такую высату.

И што жи йа должин там делать?

Ты палучишь с сабой пакет. Тибе нужно токо даставить иво.

Куда? Каму?

Ты сам увидишь кагда дабиресся. Больши сказать ни магу.

Йесли эта так важно то пачиму вы сами ни можите эта сделать? Спрашиваю йа абвадя взглядам других птиц.

Адин из нас папробавал, сказал важак. Мы думаим он умир. Другой сабирался придпринять ищо адну папытку перид тваим наявлением но в успехи мы самнивались. Бида ф том што мы ни можим литать и на палавини такой высаты и кагда на балони выше уже ни паднятца то наилутший спосап двигатца дальши проста карабкатца. Но мы ни созданы для этава. Ты – другое дела.

Йа абдумываю тошта он сказал.

В сущнасти задача нитрудная, гаварит важак, но биз этава мисия асуры абричина на правал. Но эта апасная придприятие. Йесли у тибя ни хватаит мужиства то ты можиш быть уверин што балыиинство людей чуствавало бы тоже самое. Можит быть с тваей стараны разумние фсиво была бы атказаться. Вить ты сафсем ищо мальчик.

Важак апускаит нимнога шею и смотрит на двух сваих ближайших таварищей.

Мы просим слишкам многава, с горичью в голасе гаварит он. Идем, и он раскрываит крылья словна сабираясь улитеть.

Йа с трудом глатаю слюну.

Йа эта сделаю, гаварю йа.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

1

В камере было темно. Ее донимали странные сны, и она проснулась на своей узкой кушетке, испуганная и встревоженная. Попыталась снова уснуть, но не смогла. Она лежала на спине, тщетно пытаясь вспомнить, что ей снилось. Открыла глаза, устремив их в темноту, а когда повернулась на бок, то увидела слабый свет на полу. Она уставилась на него. Это было что-то вроде жемчужины, подсвеченной изнутри. Свет был такой слабый, что она видела его, только когда отводила глаза в сторону. Она потянулась рукой к нему. Он оказался холоден на ощупь. Он прилип к полу. Она почувствовала какое-то движение внутри и поднялась с кушетки. Встала на колени и приложила глаз к крохотной сверкающей жемчужине.

Внутри она увидела снег и лед и какую-то фигурку в мехах.

Без колебаний она отодрала жемчужину от пола. Та оказалась в ее пальцах холодной и влажной, как кусочек льда. Теперь крохотное отверстие в полу светилось ярко, сцена внизу

стала четче. Ей захотелось проскользнуть туда сквозь отверстие, и она обнаружила, что становится меньше или камера и отверстие становятся больше, пока ей это наконец не удалось.

Она очнулась на замерзшем озере; бескрайняя ледяная гладь простиралась во все стороны до бледно-серого горизонта. Сверху нависала белая туча.

Стоял лютый холод. На ней были меховая шапка, пальто по щиколотку, высокие сапоги, руки сцеплены в меховой муфте. Дыхание паром вырывалось изо рта.

Она увидела вдалеке черную точку. Точка росла и росла и наконец превратилась в человека, сидевшего за веслами в своего рода хлипком, невесомом ялике. Он не повернулся, чтобы взглянуть на нее, но прекратил грести; лодка по инерции продолжила свой путь и остановилась в нескольких шагах от нее. На мужчине был тонкий, облегающий целиковый костюм и тонкая шапочка. Он сидел, по-прежнему не глядя на нее и тяжело дыша; улегшись грудью на когти-весла, он переводил дыхание.

Она посмотрела на свои сапоги, которые превратились в коньки. Она заскользила по льду и остановилась точно перед ним.

Это был средних лет мужчина, но в хорошей форме – широкоплечий, коренастый. Точеное лицо выдавало склонность к худобе, волосы были густыми и черными. Он посмотрел на нее слегка удивленным взглядом.

– Вы еще кто такая? – спросил он.

– Асура, – сказала она, кивая. – А вы?

– Хортис, – сказал он. Он покрутил туда-сюда головой. – Я думал, я здесь один. Обычно они… – Голос его замер, когда он снова повернулся к ней, глаза подозрительно сузились. – Что вам здесь надо? – спросил он у нее.

– Ничего, – сказала она.

– Всем чего-то надо. – В голосе его прозвучали горькие нотки. – И вам тоже. Чего?

Она покачала головой.

– Я не знаю, чего мне надо, – созналась она. – Мне надо было попасть сюда, и я попала. – Она задумалась. – Больше мне некуда идти. Они пытаются заставить меня ответить на их вопросы. Кроме того что…

– Вы не страдаете болезнью или недомоганием и спасать вас не нужно? – спросил он, ухмыляясь.

– Нет, – недоуменно ответила она. – А вас?

– Только от глупостей, – сказал он, не глядя на нее и проверяя угол крепления когтей-весел. Он завел их за спину и опустил на лед. – Передайте им, что попытка неплохая. По крайней мере, они начинают работать тоньше. – Он сделал гребок, и А-образная лодка зашуршала по льду, набирая скорость с каждым новым его движением веслами.

Она помедлила, потом припустила за ним – ровно покатилась следом за лодкой. На его лице появилось раздосадованное выражение. Он подналег на весла, пытаясь оторваться от нее, но она не отставала. Ей нравилось чувствовать лед под ногами и холодный ветер, бьющий в лицо. Тепло распространялось по ее телу вверх от ног, когда она мчалась за мужчиной в странной, сверхлегкой лодке. Теперь он налегал на весла изо всех сил, и ей приходилось стараться, чтобы не отстать, но и ему не нравился задаваемый им темп. Лицо его становилось все более раздраженным.