Безбашенный всадник

Серегин Михаил Георгиевич

– Соседи напротив так заняты своими внуками, что им ни до кого! – возразила она. – Богданов с Ларисой на работе! Максим...

– А вот он как раз дома и еще долго никуда не покажется, – перебил ее я. – Его кто-то крепенько приложил по голове, и он отсиживается здесь, не рискуя показаться в Москве. И потом, есть Виктор Петрович! Ну хочешь, я зайду к нему и попрошу, чтобы он последил за нашей дачей?

– А то у него своих дел нет! – буркнула она и решительно заявила: – Я еду с тобой!

– Дорогая! Да ты посмотри на это солнце! Оно уже сейчас палит

нещадно, а потом вообще будет не продохнуть! Ты только устанешь, и все! И потом, я сегодня уже выходил в сад и должен тебе сказать, что вчерашнее нашествие вражеских сил прошло для него не без печальных последствий, – заметил я.

Вообще-то я выходил к машине, но только ей знать об этом совершенно не полагалось.

– Как? – вскинулась она и мухой вылетела во двор, откуда тут же стали раздаваться ее возмущенные восклицания.

«Ну, все! – понял я. – Никуда она не поедет! Грядки для нее – это святое!»

Вернувшаяся Маруся полностью оправдала мои ожидания.

– Кошмар! – пожаловалась она. – Такое впечатление, что там стадо слонов топталось!

– Ну вот, видишь? Тебе есть чем заняться, и не стоит тратить время на покупки, которые я и сам в состоянии сделать, – удовлетворенно констатировал я.

В результате я выслушал целую лекцию о том, что именно и где надо купить, и, чмокнув ее в щеку, сел в наш минивэн и поехал. Выехав за ворота поселка, я притормозил, осмотрелся и... поехал к лесу. Оставив машину на опушке и взяв оттуда пакет, который я втайне от жены положил туда, я углубился в лес и, выйдя на полянку, громко крикнул:

– Happy birthday to you!

Не успел стихнуть мой голос, как с одного из деревьев упала веревка и по ней спустился... Камаль. Дело в том, что это именно он напал на меня вчера, когда я хотел ответить на телефонный звонок, но силы были явно не равны, так что никакого вреда он мне причинить просто физически не мог, но зато убедил не отвечать звонившему, чтобы не выдавать свое местоположение, а заодно уговорил не отдавать его в руки милиции и врача психоневрологического диспансера. Я ему не то чтобы до конца поверил, но начал очень сильно сомневаться в его сумасшествии, да и жалко мне его стало, вот я и согласился ему помочь, и мы устроили для него на дереве настил, чтобы он мог в безопасности провести ночь.

– Вот, Камаль! Возьмите и переоденьтесь! – сказал я, протягивая ему пакет. – Все это, конечно, будет вам велико, но все же лучше, чем эти лохмотья.

– Я благодарить вы, мой друг Искандер, – стуча зубами от холода, сказал он, назвав меня на восточный манер, и побежал в кусты переодеваться.

Когда он вернулся, я с трудом удержался от улыбки – он же был как минимум на голову ниже меня и размера на три меньше, так что все мои вещи болтались на нем как на вешалке, а в старых кроссовках носы были заметно пусты, но по сравнению с тем, что было на нем раньше, выглядел он сейчас более-менее прилично.

– Ну, поехали разбираться с вашими проблемами! – предложил я.

Мы с ним вернулись к моей машине, сели и отправились в Москву.

По дороге я начал выспрашивать его о подробностях произошедшего с ним инцидента, и он охотно повторил свой рассказ, даже дополнив его кое-какими подробностями. Выслушав его, я не мог не признать, что подобная неприятная история вполне могла с ним случиться, но вот было одно обстоятельство, которое вызывало у меня очень большое подозрение, да и сильное сомнение закрадывалось в душу по поводу его, Камаля, принадлежности к восточной аристократии. И было это то, что он категорически отказывался связаться со своим посольством, хотя, казалось бы, это был наикратчайший путь к разрешению столь запутанной ситуации. А это, в свою очередь, говорило о том, что не все так просто и гладко было в его истории. Решив немедленно расставить все точки над «i», я напрямую спросил:

– Послушайте, Камаль! А не проще ли было бы обратиться к вашим дипломатам?

– Нельзя! – в ужасе воскликнул он.

– Почему? – настаивал я.

– Потому что я здесь нет! – исчерпывающе ответил он.

– А поподробнее можно? – заинтересовался я. – А то непонятно, с кем же я тогда сейчас вместе в машине еду?

– С я, шейх Камаль! – гордо ответил он.

– Послушайте! Если уж у вас русская мать и к тому же, как вы говорили, в гареме вашего отца есть еще женщины, знающие наш язык, что же вы тогда так плохо на нем говорите?

– Мой папа не любить, люди говорить язык, который он не знать, – объяснил он. – Мама учить я тихо-тихо!

– Втайне от него? – догадался я.

– Да! – подтвердил Камаль.

– Он что же, такой грозный, ваш отец? – усмехнулся я.

– Очень! – выразительно сказал он. – Если он знать, я здесь, он я. – Он сделал жест, который можно было трактовать только однозначно – отрубит голову.

– По-моему, вы преувеличиваете, – возразил я. – Не станет же он убивать своего старшего сына и наследника!

Камаль подумал и согласился:

– May be, не убить! Но я уже не быть наследник! – объяснил он.

– Понятно! – сказал я. – Напишет завещание в пользу какого-нибудь другого сына! Кстати, а сколько у вас братьев?

– Четырнадцать, дочери не считать, – ответил он. – У папа много жена.

– Да уж! Есть ему из кого выбрать! – воскликнул я. – Но почему он был так против того, чтобы вы сюда приехали? Если уж у него старшая жена русская, то он должен хотя бы из-за этого с симпатией относиться к России?

– Я сказать он, что хотеть видеть родина мой мама, а еще купить жеребец. Тогда он слушать доклад министры. Они говорить, здесь страшно быть для человек Восток. Еще criminal! Он мне запретить! Он не хотеть рисковать наследник!

– Вообще-то, в чем-то он был прав, судя по тому, что с вами произошло, – вынужден был согласиться я.

– Я потом сам читать Интернет и видеть, как тут опасно. А еще там писать, русский police совсем жестокий. И там еще быть про criminal, crazy house и плохой medicine, – перечислил он. – Там быть много страшный слово про ваш страна.