Бездна кошмара
Шрифт:
Я медленно кивнул, вернулся в Ямато и снова посмотрел на ребёнка. Это был мальчик. Маленький, кровавый спящий мальчик. Сам не знаю почему, но моё сердце заныло, когда я увидел младенца. Я покачал головой. Дело сделано. Угроза, по крайней мере отчасти, миновала. Однако теперь появилась новая. Теперь, когда я защитил мир от новорождённого, мне нужного было защитить самого ребёнка от этого мира...
На первый взгляд придумать объяснение всему происходящему было довольно просто. Сирена сработала в тот самый момент, когда у бедной мамы начались схватки. Вот и всё.
Была только одна настоящая проблема.
Я приподнял голову и посмотрел на Киёко. Девушка сидела на туалете, и по её белым ножкам стекали на заледеневший пол алые струйки.
Мой взгляд переместил на сумочку, в которой лежали тампоны. Самым правильным было скормить ей отраву и навсегда избавиться от безумной террористки, которая хотела использовать в качестве бомбы собственного ребёнка. А можно было поступить ещё проще: сделать тонкий надрез на внутренней стенке её влагалища, чтобы все подумали, будто она погибла во время родов. Тогда и вопросов не будет, напротив: ребёнку найдут хорошую семьи, виновные получал по заслугам, все будут жить долго и счастливо…
Икари будет отомщён…
— Ха…
Я вздохнул и посмотрел на красное тельце, которое, сам того не замечая, всё это время раскачивал у себя на руках.
Нет. Так нельзя. Если уж взялся быть героем, геройствуй до конца.
41. бу
Я вышел за дверь и прочитал своё последнее заклятие.
Когда я вернулся в туалетную кабинку, Киёко снова открыла глаза. В них отражался пол, на котором таяла ледяная корочка, её ноги и красный жгутик. Лицо девушки уже собиралось скривиться в гримасе ужаса и боли, когда взгляд её обратился на меня.
И застыл.
Перед ней стоял высокий мужчина в чёрной рубашке и держал на руках блестящего красного младенца. Киёко быстро поморгала, словно пытаясь развеять эту странную иллюзию, когда я посмотрел прямо на неё и сказал:
— С добрым утром.
У Киёко задрожали губы.
— Хорошо подремала? Надеюсь, да. А теперь один вопрос: что это сейчас такое было? — я улыбнулся. — Ты хотела отомстить? Или тебя так сильно утомила твоя офисная работёнка, что ты решила разнообразить ей верой в некое божество?.. Понимаю. Не ты первая, не ты последняя. Ты даже решила выносить ребёнка! Какой молодец. Отважная молодая девушка...
Я вздохнул.
— Только знаешь... Есть тут небольшая проблема. Мы себя использовать не разрешали. И звать себя Мы тоже не разрешали, — на этих словах я перекинул ребёнка в левую руку, а правой резко схватил Киёко за горло и придавил к стене. Её бледное лицо лишилось последней кровинки. Выражение форменного ужаса появилось у неё в глазах и сделалось ещё сильнее, когда моё отражение в них стало стремиться меняться.
Моя кожа и плоть начали стекать на землю, обнажая чёрный скелет. Моё горло растекалось, и голос, прежде нежный я приятный, теперь звучал как из преисподней:
—
Киёко свалилась на пол и схватилась за горло. Когда она пришла в себя, я протянул ребёнка своими костлявыми руками.
Девушка не сразу поняла, что от неё требуется. Но ещё раньше, чем к ней пришло это осознание, ребёнок уже оказался у неё на руках. Она посмотрела на него рассеянным взглядом. Её голова, по всей видимости, была такой мутной, что она не могла ни на чём сосредоточиться. Поэтому она вздрогнула и едва не уронила мальчишку, когда в туалетной кабинке раздался треск.
Я приподнял проигрыватель и раздавил его. Затем достал тампоны и уничтожил и их тоже. Наконец я показал сперва на мальчика и провёл пальцем по своему горлу, затем на Киёко, повторяя этот жест. Девушка вздрогнула от ужаса. Тогда я протянул руку, как будто намереваясь коснуться её лица, и она зажмурилась. Прошло несколько секунд. Ничего не случилось. Киёко неуверенно открыла глаза и увидела только облачко стремительно растворяющегося чёрного дыма…
— Береги его. Если с ним что-нибудь случится... Вам. Всем. Конец, — постепенно затихая прозвучал призрачный голос.
Скрипнула дверь.
Я, облачённый в мокрое, помятое, безмерно уставшее тело Ямато вышел в коридор и вздохнул. Ну вот и всё... Моё представление прошло успешно и, я надеюсь, возымело нужный эффект. Теперь оставалось только надеется, что Киёко не будет думать, будто все эти «кошмарные» образы, которые она только что видела, были всего лишь дурным сновидением. Что она запомнит их и примет к сведению.
В большинстве своём последователи любого культа и Свидетели вечного дрёма в частности были безумными фантиками. Что и говорить: девушка намеревалась расстаться с жизнью, чтобы устроить свой теракт. Единственным способом достучаться до неё было заговорить на её языке. Вот почему я решил представиться тем самым «божеством», которое она так боготворила, и приказать ей вести себя по-человечески.
Сработал ли мой план? Не знаю. Время покажет. Всё равно убить её было бы надежнее. Её безумие унесло десятки, может быть сотни невинных жизней. Они заслуживали отмщения, я понимал это, и теперь питал к этому культу жгучую ненависть, но убивать юную мать... Сам не знаю почему, мне это было противно. Причём не столько в моральном, сколько в сугубо личном отношении.
Хватит с меня этого, просто хватит.
Я хочу вырваться из этого проклятого кошмара, а не зарываться в него с головой.
Скорее всего, я ещё пожалею о своём решение, но зато сейчас совесть моя была чистой, так что...
Я выдавил улыбку.
Нужно наслаждаться моментом.
Ковыляя по совершенному безлюдному коридору, я искал укромное местечко, чтобы отдохнуть и перевести дух. Чтобы «разыграть» Киёко я использовал заклятие малой иллюзии (отличается от большой иллюзии тем, что действует только на одного человека и всего пару минут), после чего у меня совсем не осталось маны. Казалось бы, ничего страшного, нужно просто немного подождать и она восстановится сама собой, но…