Бездна Мурены
Шрифт:
Очутившись в приёмно-смотровом отделении, Р-Нат сразу же прошагал к сдвинутым столам для обмена рукопожатиями. Первым в очереди оказался студент в очках. Брюнет крепко ухватил его за руку и привычным движением потянул на себя, едва не вытащив бедолагу, не ожидавшего такого подвоха, из-за стола.
– Обойдёмся без формальностей. – Арфеев указал пациенту на кушетку. – Присядьте, пожалуйста.
Р-Нат последовал совету доктора и с любопытством принялся разглядывать студентку, с которой заигрывал
– Руслан Искандеров, наш местный чемпион по настольному теннису, – представил пациента главврач, незамедлительно вогнав того в краску. – Страдает целым букетом фобий. Наиболее выражена гелотофобия – боится стать объектом насмешек. Из-за этого всё время пытается избежать внимания к своей персоне, переключая его на окружающих, обвиняя и приписывая им всякую околесицу.
Р-Нату было очень неуютно ощущать на себе взгляды посторонних. Он пытался отвлечься, рассматривая покрытые лаком ногти на красивых ногах студентки.
– Руслан очень боится когда-нибудь проиграть в теннис, – продолжил разоблачение пациента Арфеев. – Считает, что после этого будет немедленно осмеян.
– Такого никогда не случится! – На смуглом лице промелькнул испуг.
– А ещё у Искандерова аэрофобия. Кто знает, в чём её суть? – Доктор огляделся по сторонам.
– Боязнь воздуха, что ли? – осторожно предположил студент с часами-калькулятором на руке.
– Боязнь полётов на чём угодно, – поправил его главврач.
– На ихнем звездолёте я никуда не полечу! – в ультимативной форме заявил Р-Нат.
Арфеев недовольно покачал головой:
– Это вас, надо полагать, Вазенитов своими фантазиями донимает? Спешу вас успокоить, Руслан. Звездолёты нам уже не светят. Странно, что ещё светят лампочки под потолком. – Лицо доктора исказила гримаса гнева. – Не утратить бы секрет их производства в ходе небывалого ускорения и реформ. Одни болтуны скоро в стране останутся вместо профессионалов!
Затронув больную для себя тему, Арфеев заставил себя успокоиться и замолчал, заметив, как притихли и перешёптываются студенты.
– А вы, Вениамин Константинович, тоже только болтаете, – раздался упрёк Р-Ната.
– Вот, пожалуйста. – Доктор махнул рукой в сторону пациента. – Наглядное проявление гелотофобии – пытается отвлечь и переключить ваше внимание на меня. При длительном наблюдении за Искандеровым можно отметить у него ещё ряд фобий, менее выраженных.
– Сразу столько фобий в одном человеке, – удивилась студентка.
Главврач развёл руками:
– Даже непонятно – откуда. Родители Руслана – приличные обеспеченные люди, подарили нашей больнице импортный телевизор. Я распорядился унести его в ординаторскую, подальше от глаз пациентов.
– И что же в телевизоре такого вредного? – В голосе очкарика прозвучали нотки сарказма. – Правда? Гласность?
– Они самые, – угрюмо отозвался Арфеев. – Такая чернуха на экране, что и здоровый с ума сойдёт. И секс.
Главврач снова осёкся, поняв, что отвлёкся от темы.
– А Лыжников упрашивал Олега Юрьевича нарисовать голую медсестру Лерову, – воспользовался паузой пациент. – Олег Юрьевич сказал, что на лист бумаги поместятся только её титьки.
Убедившись, что его слова вызвали смех, Р-Нат ещё сильнее воодушевился и продолжил:
– А санитар Шурик Третий говорил санитару Коле Второму, что у вас тут сидит сочная студенточка и у неё под халатом нет трусов!
Оба ухмыляющихся студента повернули головы, с интересом наблюдая за реакцией тех, о ком шла речь.
– Не было такого, Вениамин Константинович! – Санитар злобно сверкнул глазами. – Брешет псина!
– Сам брешешь! Нет трусов! – парировал теннисист.
Покрасневшая от смущения студентка поспешно закинула ногу на ногу.
– Вообще-то есть, – тихо пробормотала она.
Р-Нат почувствовал за собой перевес. У него успешно получалось закрываться щитом от града стрел чужого внимания. Они отскакивали и разили непричастных. Но это уже были чужие проблемы, не его.
– Не верю! – дожимал брюнет несчастную девушку. – Дай позырить!
С этими словами он спрыгнул на пол, встал на четвереньки и пополз к столу, выкручивая шею в надежде убедиться в правоте своих предположений. Обозлённому санитару Шурику достаточно было привстать и замахнуться на говорливого пациента, чтобы загнать того обратно на кушетку.
– Вот видите – какое сразу возбуждение? – констатировал Арфеев. – А представьте – насмотрятся в телевизоре эротики или ужастиков про маньяков.
У студента запиликал наручный калькулятор, знаменуя наступление нового часа. Судя по довольному виду их хозяина, данная техническая причуда служила поводом для его гордости. Иное дело – институтские преподаватели, вынужденные читать свои лекции в больших аудиториях. Эту моднейшую опцию почти любых современных часов они яростно ненавидели.
– Ох ты! – спохватился Вениамин Константинович. – Уже и рабочий день почти закончился.
Он закрыл папку с историей болезни Руслана Искандерова, водрузил её на остальные и подвинул всю стопку в сторону санитара:
– Александр, привлеките Николая и проведите для студентов экскурсию по палатам. А мне ещё надо с документами поработать перед уходом.
Глава IV. Ускользающие цели
Санитара номер два в палате номер три не жаловали. Впрочем, как и в любой другой палате дома номер 19 на улице Довженко. Его повторный за день визит испортил и без того паршивое настроение большинству обитателей третьей палаты.