Бездна Мурены
Шрифт:
Зенит перевернул накладную чистой стороной, достал из кармана фломастер и вывел на бумаге несколько строк:
Потомки всех разумных цивилизаций Космосодружества! До вас из прошлого донёсся глас отряда «Нулевой парсек». Мы, восемь разведчиков, преданных идеалам прогресса и гуманизма, отправляемся на смерть по вине малодушных негодяев, которые торжеству Знания предпочли дремучее болото безвременья. Не сгибайтесь под натиском Белой Мурены. Каждый день совершайте хотя бы маленький, но шажок вперёд. Помните
Командор Дипер всхлипнул. Капрал подписал послание аббревиатурой «0П» и перечеркнул ноль. Затем подумал и заключил подпись в треугольник.
Послание упрятали в одну из книг, после чего всю оставшуюся гору бумаги спихнули в люк и задвинули крышку обратно.
– Дело осталось за малым, – потёр руки Зенит. – Починить звездолёт.
Всё это время из распахнутого настежь окна пищеблока за пациентами наблюдал кухонный работник Хряпычев. Грузный, с вечно красной мордой, он стоял, упершись локтями в подоконник. На нём был засаленный халат и грязный поварской колпак.
У Хряпычева опять подгорела каша для «свиней» (как он привык называть пациентов). Она остывала на плите в огромной общепитовской кастрюле с инвентарным номером, чтобы послужить гарниром к мясным биточкам. Кухонный работник включил вытяжку и открыл окно, чтобы выветрить запах горелого из своей пищевой обители.
В дальнем углу пищеблока нагревалась газовая духовка, которая готовилась принять в свои жаркие недра противень с аппетитно нарезанной картошечкой, покрытой щедрым слоем говяжьего фарша. Деликатес предназначался для Хряпычева и его друзей-санитаров. Всем остальным сегодня придётся довольствоваться биточками, в которых изъятый мясной фарш был обильно компенсирован чёрствым хлебом, размоченным в воде.
Хряпычеву было скучно, он ковырялся в зубах подструганной спичкой и лениво следил за группой выгнанных на субботник психов, которые отошли от костра и двинулись в его сторону. Полусонный мозг кухонного работника пронзила озорная идея. Он подтащил к окну ведро с отбракованной гнилой и проросшей картошкой. Но бросать её отсюда было неинтересно, да и «свиньи» могут заметить. Ещё обозлятся и в ответ швырнут камнем в окно.
Подхватив ведро, грузный Хряпычев в два счёта оказался на крыше двухэтажного здания психбольницы. Потёки старого растрескавшегося гудрона, которым безуспешно пытались загерметизировать протекающий потолок звездолёта, на жаре липли к стоптанным тапкам кухонного работника. Он поставил ведро у обрывающегося края крыши, осторожно выглянул вниз на двор больницы и потёр ладони от возбуждения.
Петляя между скамеек и редких деревьев, отряд «Нулевой парсек» гурьбой приближался к источнику гула, издаваемого вентиляцией пищеблока. Внезапно прямо на пути разведчиков на асфальт шлёпнулась и развалилась пополам картофелина с длинными ростками. Все замерли от неожиданности. Первым опомнился Командор.
– Пилатуирский плотоядный сверчок! –
Врач брезгливо поднял половину картофелины за отросток:
– Ещё живой – вон как лапками дрыгает, шайзе цверг.
Дипер взвыл и ринулся прочь, но Бортинженер успел поймать его за шиворот.
– Стоять! – грозно рявкнул О'Юрич. – Держать строй!
– Нам конец! – загнанно взвизгнул Командор.
– Откуда эти твари взялись на астероиде? – стало интересно Р-Нату.
Очередная запущенная Хряпычевым картошка попала Шлемофонцеву в спину и покатилась по асфальту. Серджио показалось, что сверчок всё ещё на спине, и он засучил руками, пытаясь его стряхнуть. Бортинженер снайперски пришпилил картошку багром.
– Они с нашего звездолёта спрыгивают, – заметил он.
Повар наклонился к пришпиленному корнеплоду:
– На картофан похожи.
– Это иллюзия, – сразу пояснил капрал. – Пилатуирские сверчки способны мимикрировать под образы из нашего сознания.
– С-с-с! – расплылся в улыбке Р-Нат. – О картошечке мечтаешь, Лыжников?
– Я знаю 50 способов приготовить картошку без использования других продуктов, – похвастался Эндрю. – Включая знаменитый жлобинский буйабес. Только картошка, очистки и проростки.
– Картошка – это углеводы и крахмал, – важно произнёс Врач. – А это всё вредно для потенции.
– Кстати, среди пилатуирских сверчков не бывает самок, – блеснул познаниями биолог Ровский.
Ещё один «сверчок» запрыгал по асфальту и был пронзён точным ударом О'Юрича.
– Откуда эти пидоры взялись на нашем корабле? – он искоса глянул на Биолога.
– Кто-то мог незаконно провозить контрабандой, – предположил Зенит. – Чтобы продать их на Земле в зоопарк.
– Или в экзотический ресторан, – добавил Повар.
Бортинженер схватил за грудки Бака Ровского:
– Я даже знаю, кто у нас души не чает во всяком биологическом дерьме! Из-за твоих сверчков нас приговорили к смыву в межпланетный унитаз!
– Отставить, О'Юрич! – остановил расправу капрал. – Пилатуирских сверчков даже в школах уже давно на уроках препарируют. Просто лапки им связывают, чтобы не прыгали. Никто бы ради них не выносил смертный приговор сразу целому отряду звёздной разведки.
Обиженный Бак вырвался из ослабевшей хватки Бортинженера:
– Ты сначала разберись, а уж потом…
Договорить Биологу не дала картофелина угодившая прямо ему в зубы.
– Фу! – Ровский принялся отплёвываться и надувать «баллон».
– Это же природа-мать во всём её космическом многообразии! – хохотнул Лыжников. – Твоя любимая субстанция.
Увидев, куда угодила последняя картофелина, сидящий на краю крыши Хряпычев зашёлся от сдавленного хохота, дёрнул рукой, и ведро полетело вниз. Пациенты резко обернулись на грохот.
– Ещё сверчки! – завопил Дипер.