Бездна
Шрифт:
Трис не стал пользоваться вилкой, а просто отломил большой кусок барракуды пальцами и положил его в рот. Он наклонил голову, изображая страх перед возможными судорогами.
– Нет, – сказал он. – Чиста, как воскресная сорочка.
Сандерсы принялись за рыбу. Она была восхитительна, влажная и рассыпчатая, в хрустящей поджаристой корочке.
В половине десятого Трис зевнул и объявил:
– Время заканчивать ужин. Мы хотели встать рано. Я должен залить горючее в компрессор на лодке и показать вам, как работает воздушный насос. Когда-нибудь пользовались Деско?
– Нет, –
– Тогда надо вам попрактиковаться. Там нет ничего особенно хитрого, как только вы научитесь следить за воздушным шлангом. Если он запутается или перегнется, вам покажется, что чудовище с глубины двадцать тысяч футов схватило вас за глотку.
– Мы не будем нырять с баллонами? – спросила Гейл.
– Прихватим несколько, на всякий случай. Еще одно: мы должны наполнить их утром. Этот компрессор, там позади, жутко шумный. Но вы должны попробовать Деско. У вас никогда не кончится запас воздуха в баллоне, пока есть горючее в компрессоре. Если вы будете пользоваться баллоном в течение пяти часов, то можете подумать, что поцеловались с колючей грушей. Загубник начинает довольно скоро причинять боль.
– А на Деско нет загубника?
– Нет. Это маска на все лицо. Вы можете разговаривать с собой обо всем, о чем угодно, петь, выступать с речами, позволять себе королевские вольности.
Около десяти часов они уже были в кроватях. Ветер свистел снаружи, набирая силу над морем и утихая в скалах.
Когда Сандерс нагнулся, чтобы выключить свет у кровати, он увидел, что в дверях как-то нерешительно стоит собака.
– Привет! – сказал Сандерс.
Собака вильнула хвостом и вскочила на кровать. Она свернулась калачиком и легла между Гейл и Дэвидом.
– Сгони ее, – сказала Гейл.
– Не я. Мне нужны все мои пальцы. Они услышали, как Трис позвал:
– Шарлотта!
Собака прижала уши. Трис появился в дверях.
– Простите ее. Это ее законное место. Она привыкнет за пару дней. – Он сказал собаке: – Пошли.
Собака подняла голову, вытянулась и подошла к Трису, который, пожелав Сандерсам спокойной ночи, закрыл дверь.
Первый приступ лая показался Сандерсу частью сновидения. Второй, громкий и продолжительный, разбудил его. Он взглянул на светящийся циферблат: было двадцать минут первого. Легкий желтоватый свет просачивался между краев закрытых оконных занавесок и мерцал на стенах. Собака подала голос снова. Гейл потянулась, и Сандерс, шевельнувшись, совсем разбудил ее.
– Что это? – спросила она.
– Я не знаю, – Он услышал, как Трис ходит по холлу. – Может быть, это огонь.
– Что? Здесь, внутри?
– Нет, снаружи. – Сандерс скатился с кровати и натянул боксерские шорты. – Оставайся здесь. – Он подошел к двери. – Если что-то стряслось...
– Что тогда делать? – Гейл потянулась за своим купальным халатом. – Спрятаться под кровать?
Сандерс вышел из спальни и увидел Триса, стоящего перед входной дверью, почти обнаженного, лишь в коротком махровом халате. Собака стояла рядом с ним. Хотя Трис загораживал весь дверной проем, Сандерс смог увидеть отблеск огня и несколько темных силуэтов.
– Что это? – прошептал он. Трис обернулся
– Не знаю. Никто ничего не говорит.
Сандерс приблизился к Трису и встал рядом с ним, слегка в стороне. Возле калитки стояли двое мужчин в черном, они держали в руках масляные факелы, испускавшие потоки черного дыма в ночной воздух.
– Ну? – громко спросил Трис. Он положил левую руку на ручку двери и сменил позу. Сандерс заметил, что в результате рука Триса оказалась в таком положении, из которого он легко мог достать обрез, стоявший в углу за дверью.
Два факельщика расступились, и между ними, медленно ступая к калитке, возник Клоше. Он был одет целиком в белое, на фоне одежды его черная кожа сияла, как графит. Свет огня отражался от золотого пера возле шеи и от круглых стекол очков.
Сандерс услышал шаги босых ног Гейл по деревянному полу и ощутил запах ее волос, когда она подошла к нему.
– Чего ты хочешь? – В голосе Триса смешались гнев и презрение. – Если у тебя здесь есть дело, скажи о нем. Иначе ступай своей дорогой. Я не в настроении затевать глупые игры посреди ночи.
– Игры?
Клоше поднял правую руку на уровень талии и вытянул в темноту указательный палец.
Сандерс услышал жужжание. Инстинктивно он пригнулся, а затем услышал удар о деревянную раму двери. Бесперьевая стрела дрожала, воткнувшись в дерево в шести дюймах от головы Триса.
Трис не отстранился. Он вынул стрелу из дерева и воткнул ее в землю.
– Арбалет? – спросил он. – Вставь в него перья – он будет поражать цель точнее.
– Твои... друзья не очень осторожны, – сказал Клоше. – Они нанесли визит правительству. Я говорил им, чтобы они этого не делали. Теперь полиция расспрашивает обо мне. Ты знаешь, чего я хочу. Я знаю, что они там, внизу – десять тысяч коробок.
– Это выдумки.
– Твои друзья так не думают. Кажется, они были совершенно уверены, когда говорили с Мэйсоном Холлом.
Все еще глядя на Клоше, Трис шепнул Сандерсу:
– Обойди дом сзади и убедись, что там никого нет.
Пока Сандерс осторожно шел по холлу, он слышал, как Трис говорил:
– Ты ведь знаешь туристов. Они верят во всякие небылицы...
В кухне было темно, дверь и окна закрыты. Сандерс нашел ручку ящика, открыл его и поискал пальцами нож. Он нашел длинное тяжелое лезвие из углеродистой стали и сунул его за ремень своих шорт. Ощущение холодного металла на бедре придавало ему чувство уверенности, хотя он знал, что это всего лишь иллюзия: он не умел сражаться ножом. Но он был ловок и силен и знал расположение помещений в доме. В темноте, против человека, не знакомого с планом дома, он бы, пожалуй, справился.
Сандерс открыл дверь в кухню. Снаружи все было тихо – никаких движений, никаких звуков, кроме ветра. Он закрыл дверь и запер ее на замок, затем закрыл оба окна. “Теперь, – сказал он себе, – если кто-нибудь попытается вломиться, мы услышим звук бьющегося стекла”. Он снова прошел в передний холл, довольный собой, и встал рядом с Гейл, держа левую руку на рукоятке ножа.
– ...Тайна для меня, – говорил Клоше, – почему ты хочешь помочь британским свиньям. После всего, что они сделали для тебя.