Бездна
Шрифт:
Трис указал на Сандерса, затем на ямку в рифе, пытаясь сказать таким образом, что необходимо туда залезть и извлечь блестящий объект. Не раздумывая, испуганный Сандерс замотал головой, отказываясь. Трис ткнул указательным пальцем левой руки в грудь Сандерса и снова указал на отверстие: “сделай это!”
Сандерс полез в отверстие. Он закрыл глаза, слыша только свой учащенный пульс и затрудненное дыхание и боясь внезапного импульса боли. Его пальцы медленно ползли вниз по кораллу, не чувствуя ничего, кроме мягкого песка. Ничего. Во время своей сумасшедшей пляски
Вынув руку из пещеры, Сандерс открыл глаза. Он был один. Воздушный лифт катился по поверхности рифа, испуская пузырьки; кучка ампул лежала на песке нетронутая. Взглянув вверх, он увидел Триса и Коффина на поверхности. Трис оттолкнулся и исчез в лодке.
Сандерс разжал кулак и взглянул на предмет, лежащий у него на ладони. Это была золотая фигурка распятого Христа, высотой в пять дюймов. Ногтями на руках и ногах служили красные драгоценные камни, глаза были голубыми. Сандерс перевернул фигурку и увидел выгравированные на основании креста буквы “Е. F.”.
Трис наклонился над краем борта, в то время как Коффин перевязывал марлей его израненную руку.
Сандерс поднялся на платформу и снял маску.
– Ну что, плохо?
– Нет. Спасибо милостивому Иисусу за эту перчатку. Главная проблема с этими ублюдками – не подхватить инфекцию.
– Вы наложили что-нибудь на рану?
– Да. Сульфамид. Забудьте об этом. Что вы нашли? Сандерс перелез через перекладину и подал Трису распятие.
Трис осмотрел его, заметил инициалы, затем отодвинул его на несколько дюймов от глаз.
– Бог мой, да это произведение искусства.
Гейл тоже наклонилась, стараясь не помешать Коффину, и вгляделась в фигурку.
– Она прекрасна.
– Она более чем прекрасна. Видите рубины на руках и ногах? Испанцы почти никогда не использовали рубины. Они любили изумруды – зеленый цвет представлял инквизицию. Они спорили о рубинах около ста лет, если не больше. И начали использовать их позже, в начале восемнадцатого столетия, но только для короля. Другая особенность – здесь нет креплений.
– Креплений?
– Устройств, скрепляющих все части вместе. Она не было отлита целиком, в то время не существовало необходимой техники. А здесь нет никаких штифтов, гвоздей или шпеньков. Это как китайская головоломка: множество деталей, которые подходят друг к другу и держатся только в том случае, если вы собираете их в правильном порядке. Поглядите поближе: видите тончайшие линии в толщину человеческого волоса там, где соединяются детали? Наш друг Е. F. был или очень богат, или очень дорог тому, кто очень богат.
Коффин разорвал конец бинта на две полоски
Трис согнул ладонь и невольно скривился.
– Неловкий идиот!
– Может быть, нужно обратиться к доктору? – спросила Гейл.
– Только если начнется гангрена. Трис оттолкнулся от планшира и выпрямился. Он поднял перевязанную руку и сказал Сандерсу:
– Видимо, вы не единственный тупой сукин сын на этом судне. Если бы это был Перси, сейчас он бы уже дожевывал мою шею.
– Я уже об этом подумал, – заметил Сандерс.
– Адам, – сказал Трис, – вы с Давидом спуститесь за последними ампулами и аппаратом. Устроим себе отдых до темноты.
– Ты собираешься нырять снова? – спросил Коффин. – С такой рукой?
Трис кивнул.
– Пойду домой и напялю что-нибудь, чтобы не мочить руку. Это единственное, что можно еще сделать сегодня, и к тому же это поможет держать аппарат.
Они набрали еще три мешка ампул, подняли якорь и пересекли рифы, чтобы высадить Коффина на берег.
– Я могу остаться, если хочешь, – сказал Коффин Трису. – Вы не сможете упрятать стекло в пещеру, когда у девушки болит голова, а у тебя – рука.
– Нет. Отдохни. Я позвоню Кевину, и он поможет.
– Кевин! Ты доверяешь ему?
– Да. Он может снять монеты с глаз мертвеца, но он хорошо относится ко мне.
– Тебе так кажется?
– Не начинай еще и ты. Достаточно с меня и того, что я должен беспокоиться о старине Дэвиде, который сердится на меня всякий раз, когда я не так дыхну. – Трис заметил, что Сандерс услышал его реплику, и улыбнулся. – Извини. Ты становишься лучше с каждым днем, в этом я уверен.
Трис остановил лодку ярдах в пятидесяти от пляжа.
– Ну вот, Адам. Не хотелось бы оставлять ее в полосе прибоя.
– Нет проблем. – Коффин поглядел на волны. – Все еще дует довольно здорово.
– Да, но он переменил направление на западное. Будет прекрасный вечер для погружения.
– В какое время?
– Давайте в семь. На этот раз будем пунктуальны.
– Хорошо.
Коффин вылез из мокрого костюма и нырнул в воду.
На обратном пути в Сент-Дэвидс Дэвид и Гейл считали ампулы. Она уже разложила их в сто пластиковых мешочков, по пятьдесят штук в каждом, но оставалось еще в два или в три раза большее количество – они лежали на скамейках, были завернуты в полотенце, заполняли ржавую раковину. Чтобы не разбить ампулы, Трис не прибавлял скорость, позволяя лодке тащиться в перекатывающихся волнах.
Они считали и упаковывали ампулы еще полтора часа после того, как Трис поставил “Корсар” носом в док.
Когда они развязали последний мешок, Сандерс сказал:
– Ну вот, двадцать три тысячи двести семьдесят.
– Значит, в целом примерно двадцать восемь тысяч. – Трис поглядел на кипы пластиковых мешочков на палубе. – Компания по производству пластиковых мешков обогатится за наш счет.
Гейл сделала расчеты в уме.
– При такой скорости, даже если мы будем поднимать по пятьдесят тысяч в день, нам потребуется еще девять или десять дней работы.