Бездушный
Шрифт:
Марк прошелся по ее телу изучающим взглядом и пояснил, указав взглядом на полотенце, составлявшее все его одеяние:
– Ты или сама разденься, или дай мне одеться.
Некоторое время Джи всерьез размышляла над первым предложением, а затем отстранилась.
– Заманчиво, - со вздохом протянула она, улыбнувшись самой бесшабашной из своих улыбок, - но у тебя куча дел. В приемной сидит целая делегация, ты всем очень срочно нужен.
– Подождут. Мне нужно записать обращение к народу. Планетарники волнуются, нужно их успокоить.
Влажное полотенце полетело в корзину грязного белья. Марк прошел
– Гардероб, - громко приказал он. Одна из стен отъехала в сторону.
– Уау, классная штука. А у меня такой нет, - пожаловалась она.
– Хочу себе точно такой же шкафчик.
– Тебе же нечего в нем хранить, - удивился Марк.
– Тройка скафов, пара маек и шорт - вот и вся твоя одежда.
– Да к черту шмотки!
– отмахнулась она.
– Я устрою в нем арсенал. Украду папину коллекцию, и устрою.
Марк ее уже не слушал. Прохаживаясь по гардеробной, он выбирал себе одеяние для предстающего выступления.
– Слишком ярко, слишком блекло.
– Угол его рта дернулся и, пробормотав: - Почему бы и нет?
– он снял с вешалки один из мундиров нейтрального зеленого цвета, с вышитым дорогим ханьским шелком шевроном Сил Планетарной Обороны дома Фобос.
– Проведя ладонью над аккуратно уложенными на бархатные подушечки орденами, он отдернул руку.
– Нет, сегодня обойдемся без этого.
Непривычные штаны с прямыми стрелками, белоснежная сорочка со стоячим воротником и китель без погон, с одним золотым шнуром на груди справа сидели на Марке как влитые. Надо признать, эта форма ему очень шла. Делала как-то старше. Обтягивающие рабочие скафы, которые он чаще всего носил, слишком подчеркивали его подростковую угловатость.
– Прикрой рот, я знаю, что неотразим, - смахнув щелчком пальцев несуществующую пылинку с плеча, посоветовал он замершей у входа Джи.
– Уау, ты научился остроумно шутить?
– не осталась в долгу девушка.
– Тебе же осколок вроде в грудь прилетел, а не в голову? А то так был бы шанс, что ты еще и поумнеешь.
На подначку Марк не обратил никакого внимания.
– Кстати, разве тебе не пора готовить «Эль Сид» к вылету? Нашего гостя из Центральных миров следует отвезти назад.
– Ты слишком долго валялся в отключке, - просветила его Джи.
– Он сбежал от нас два дня назад с первым же курьерским кораблем. В последнее время они что-то слишком зачастили в систему. Знаешь, в ряде миров есть такая примета. Частые приходы кораблей курьеров к большой войне.
– Что-то в этом есть, - задумался Марк.
– При подготовке боевых действий интенсивность обмена информацией резко возрастает.
– А если интенсивность обмена информацией между системами резко падает?
– Это значит, что война уже началась...
– Надев коммуникатор, он вдавил клавишу вызова.
– Имиси, я готов. Через две минуты начинаем общую трансляцию.
Ворвавшись в личные покои отца, Свента обнаружила его перед огромным голопроектором. Трехмерное изображение барона Марка Ортиса стояло посреди комнаты и вещало торжественным, сильным голосом:
– Я провозглашаю
– Эпоху свободы, братства и процветания. Мы вернемся корням! Вернемся к основам! На принципах сословно-представительной демократии и верховенстве закона мы сделаем наш дом богаче и сильней. Каждый из нас в отдельности и все мы вместе! Ибо дом Фобос это и есть мы!
Изображение сменилось. Теперь голограмма показывала стихийный митинг в одном из подземных городов. Коридоры были заполнены людьми, неистово скандирующими одно только слово «Фобос! Фобос! Фобос!».
Свента перевела взгляд на отца, и ее лицо исказились в гримасе отвращения.
– Ты опять это смотришь. Сколько можно!?
Эрик Корб выглядел жалко. Он осунулся, стал меньше в размерах и казался глубоким стариком. Побитая собака, которая не может понять, за что хозяин так с ней поступил. Из него словно вынули титановый стержень, бывший прежде душой этого прожженного интригана и политика. Теперь осталась только пустая оболочка. Она еще по инерции дышит, ходит, принимает пищу, но уже не живет - существует.
Давно она не видела отца в таком разбитом состоянии. Разве что после смерти матери было что-то похожее. Даже удивительно, столь разные люди, а такие теплые, искренние чувства. Возможно, если бы не та страшная катастрофа с челноком, все сложилось бы иначе, и канцлер дома Фобос нашел бы себе применение не только в политике.
– Я ошибся. Как же сильно я ошибся, - в прострации прошептал он, не отрывая взгляда от головидео.
– Он их полностью уничтожил. Три сильнейшие семьи! Дома в доме и он смел их мимоходом, походя. Чудовище!
– Для этого ему пришлось пожертвовать почти всем своим флотом, - напомнила Свента.
– Не своим - их флотом! Разменял флот одних своих врагов, на флот других - гениально! Наши старые корыта, на Первый флот Орка. Это более чем выгодный размен. Теперь он полностью контролирует орбиту. А кто контролирует орбиту...
– Тот контролирует планету, - резко перебила его Свента.
– Я это прекрасно знаю. Но
у тебя все еще есть политическое влияние. Поддержка простых жителей системы - это тоже важно.
– Она у меня была. Ты посмотри на это!
– он ткнул пальцем в трехмерную проекцию, демонстрирующую очередной митинг.
– Послушай, что он несет. Послушай их. Права, свобода, будущее. Много громких, пустых обещаний - люди их обожают. Он сделает все так, как надо ему и лицемерно объявит, что такова воля народа. И знаешь, что самое забавное?
– с его губ сорвался несколько нервный смешок.
– Они будут ему благодарны!
– Хватит, мне это надоело!
– не на шутку разозлилась Свента.
– На кого ты стал похож? Смотреть противно! Решай здесь и сейчас, что мы делаем дальше: ты бросаешь все и подаешь в отставку, надеясь на милость барона, или мы сражаемся. У тебя все еще много сторонников. Да, Марка Ортис разделался с Морено, Саэсами и Лэнцами, но он не победил. Уничтожив три сильнейших аристократических семейства, он настроил против себя десятки других. Столь жестокая расправа - это попрание всех законов и дворянских привилегий. Ходят слухи, что в главной резиденции Морено солдаты СПО расстреляли всех, даже слуг и детей.