Беженка Луиза

Семенов Сергей

– - Видать, что на других дрожжах замешены. Каков-то другим кому народ попал?

Про других пока не знали. Всех беженцев в деревню пригнали двенадцать семей. Всех их распределили по домам, но как у кого кто устроился, -- было еще неизвестно.

– - Узнаем еще, -- проговорила Татьяна и зажгла лампу.

В это время в сенях послышались нетвердые шаги малознакомого с ходом человека. Татьяна подошла к двери и отворила ее. В избу вошла Луиза. На щеках ее горел румянец и глядела девушка много веселее, чем утром. Улыбаясь, она проговорила своим неправильным выговором:

– -

Пожалуйте к нам на новоселье. Мы с мамой хотим угощать вас, только захватите с собой чашки, у нас не хватит.

– - Да что вы, бог с вами, нешто мы хотим от вас какого угощенья?
– - стала отговариваться Татьяна.

– - Нет, пожалуйста, мы будет соседями. Вы нас хороши приняли, спасибо вам. А теперь пойдемте к нам, получше познакомимся.

– - Что же мы всей семьей к вам привалим?

– - Ничего, так лучше. Что есть, тем и угостим.

– - Ни к чему бы, -- попробовал упереться Мартын.

Но Луиза опять стала упрашивать и не отставала. Делать было нечего, пришлось согласиться.

– - Хорошо, пойдем, вот только маленько оправимся.

– - Так дайте мне пока ваши чашки.

Татьяна собрала Луизе посуду. Наташка вызвалась помочь Луизе донести ее. Когда она ушла, Ларька проговорил:

– - Вот так дела, в своем дворе в гости пойдем.

– - Ты-то, пожалуй, не ходи, ступай к товарищам на улицу, полушутя сказала Татьяна.

– - Да как же, что же я, не из этого дома? Вы пойдете, а я в стороне?

– - Пойдем, пойдем, -- заступился за братишку Андрей, -- всем-то охотнее будет.

Татьяна оправилась, принарядилась, Мартын надел поверх рубашки пиджак, и все гурьбой двинулись к своим жильцам.

I V

Когда Стуловы вошли в свою старую избу, то были поражены происшедшей в ней переменой. Изба эта считалась старой. У ней были маленькие старинные окна, потемневшие стены и потолок, закопченная печка. Сейчас же изба имела совершенно другой вид. Все в ней стало белей -- и потолок, и стены, и лавки. Печка выбелена мелом, на окнах появились занавески. В среднем простенке из ящика с добром латышек вышел шкаф. Стол оказался покрытым чистой скатертью с бахромой, на судинке горела керосинка, на которой стоял большой эмалированный чайник с водой. На столе лежали, видимо привезенные с собой латышками, булки, яблоки и сыр. Луиза же успела расставить принесенную от хозяев посуду.

– - Батюшки, как у вас хорошо-то!
– - воскликнула восхищенная Татьяна и даже руками всплеснула.
– - Та же изба, да стала не та.

– - Как же, мы в ней жить будем, мы о себе и позаботились.

– - И у нас сами живут, да мало о себе понимают, -- вздохнув, выговорила Татьяна.

– - Это совсем неправильно, -- наставительно проговорила старая латышка.
– - В доме нужно все хорошо держать, чтобы в нем всегда было и тепло, и светло, и чисто. Когда хозяин придет с работы, ему бы было приятно сесть отдохнуть. А когда в доме не убрано, грязь и плохой обед, и кто работает, им не хочется дома отдыхать. Они идут в трактир, а в трактире часто видишь худые дела и слышишь худые речи. И для трактира деньги нужны…

– -

Верно, верно, -- охотно согласилась Татьяна.
– - Все правда твоя, только не доросли мы до того. Смолода нас к этому не приучали, а под старость ломать себя трудно…

Вскипел чайник. Луиза усадила всех за стол и стала наливать чай, а Анна разрезала и раздала всем по куску булки, по яблоку и потчевала сыром. Вся семья сидела за столом, восхищенная обстановкой и обхождением своих нечаянных жилиц. Даже на бледном лице Андрея появились краски и засверкал новый огонь в глазах.

Татьяна расспрашивала о каждой вещи, попадавшейся ей на глаза. И почти все у беженок было домашней работы -- и скатерть, и полотенца, и материи на юбках.

– - Какие же вы рукодельные!
– - удивлялась восхищенная Татьяна.

– - У нас девочка ко всему приучается. И это ей много помогает. Покупать все -- нужно деньги, и много денег, а лучше, чем покупать, самим сработать. Время свободного всегда много есть.

– - Сработать надо уметь, а у нас, что и умели-то, -- забыли. Бывало, наша сестра и пряла и ткала, а теперь пошли эти ситцы, и прясть разучились.

– - Прясть нет выгоды, можно еще что делать. У нас в школах многому обучают -- и шить и вышивать. И кройки учат и как чулки штопать, опять -- грамотные все, грамотная девушка все легче поймет.

– - А у нас, как грамотный станет, от черной работы бегут, -- сказал Мартын.
– - Я, говорит, не затем в училище обучался, чтобы топор в руках держать, давай мне что полегче…

– - Совсем неправильно. Работа всякая хороша, а кто поучится, тот лучше ее сделает. У вас земля плохо родит. Потому у вас земля плохо родит, -- не умеют ее обработать. Земля -- как корова. Корми ее хорошо, чисти ее -- и она больше молока даст. Вот Андрей видел землю у нас. Разве у нас в таком она виде?

– - Где же, совсем отменно, -- подтвердил слова латышки Андрей.
– - Я уже говорил своим…

– - Стало быть, по-вашему, и нам нужно учиться?
– - спросил Мартын.

– - Очень много учиться. И всем учиться -- и старым и молодым.

– - Старых-то прежде в котле выварить нужно, чем их учить, -- вздохнув, сказал Мартын.

– - Старых учить, что мертвых лечить, -- поддержала мужа Татьяна.

– - Тогда старым не надо мешать молодым, -- вмешалась в разговор Луиза.
– - Пусть они больше в школу ходят, в экскурсии ездят… Чем больше молодой увидит, больше будет знать.

– - Несподручно все это. Училище у нас в другой деревне, иной раз погода, -- отвезти, лошадь занята. Да и к чему нашей сестре учиться, говорят, теленка-то и без записи не растеряешь.

Луиза стала оспаривать такое понятие. Она не понимала того, как это у русских деревенских детей такое равнодушие к тому, что делает человека выше и благороднее. Пусть на это нужны будут деньги, пусть люди потратятся на детей, да обученным детям легче придется в жизни. Они будут стоять на высшей ступени.

То, что говорила Луиза, было новостью для всей семьи, и каждое ее слово принималось к сердцу. Задумались Татьяна и Мартын, озаботился Андрей, даже Ларька с Наташкой сидели притихшие, и у них по-новому светились глаза.