Безликий бастион

Ульман Лилия

Когда он подошёл, мы обменялись с ним рукопожатиями.

– Антон, здравствуйте.

– Привет.- Быстро ответил я, чуть отходя от девушки, что стояла со мной под руку. –Это Наина Горшунова, приятно познакомиться.- Проговорил я за них.

Они вежливо друг другу кивнули.

Я ведь даже и не заметил, как щёки бедной девушки мгновенно порозовели из-под маски, даже больше, они почти пылали красным цветом. Вроде взрослая дама, а так смущается при знакомстве с мужчиной, словно недотрога. Как же у неё ребёнок появился, если она такая робкая в

общении. А есть ли у неё вообще муж? Что-то об этом я совсем-таки не подумал. Ну, а в принципе неважно. Его тут нет, а, следовательно, девушка одна.

– Вадим Олегович, но зови его Вадим. Ему тоже приятно с вами познакомиться. – Снова за них бегло продолжил я. Они ошарашенные смотрели на меня, совсем не понимая создавшуюся ситуацию. –Вы тут потанцуйте пока без меня, я скоро подойду. – Я передал маленькую ручку Наины мозгоправу и лицом отошёл от них на пару шагов. –Всё давайте, общайтесь. – Уже было почти ушёл я. –И не обижай её, мозгоправ. Найду, плохо будет. – Я пригрозил ему пальцем, двигаясь спиной в сторону, где стояла Ева.

– И в жизни не посмею,- Выставил перед собой он руки. –Особенно такую прекрасную девушку. – Он взял Наину за руку и, медленно наклонившись, её поцеловал.

– Зовите меня Ина…- Робко, краснея, проговорила она.

Как только я понял, что между ними налажен контакт, а то есть сразу же, я поспешил к девушке, которая в одиночестве высматривала кого-то. До последнего я надеялся, что меня. И вот уже стоя радом с ней, смотря в её яблочные глаза, громко вздыхая, думая с чего бы начать разговор, я всё же протянул к ней руку, касаясь гладкого, как шёлк запястья.

– Привет…- Неловко произнес я.

А темы всё так и не лезли в голову.

– Привет,- Робость, что была совсем недавно у скромняги-Наины, передалась и Еве. Смущённо девушка подняла свой взор на музыкальную группу, возвышающуюся на сцене. – Не желаешь потанцевать?

Конечно же, песня уже изменилась, и меня немного удивляло, а отчасти бесило оттого, что в зале постоянно играет «медляк», но танцевать с Евой даже под Sia – «I`m In Here», было фантастически для меня. Ярого любителя репа чернокожих можно пытать такой музыкой, но после происходящих со мной изменений, после того, как я ночью слушал в комнате Евы классику, моё мировоззрение изменилось. Мне кажется, изменился и я.

– С удовольствием, Ева.- Я прижал её стройный силуэт к себе, вдыхая мягкий и нежный аромат ванили и дорогих духов.

Боже, ничего не делая, она вызывала миллиард ощущений и эмоций во мне. Я терял рассудок, лишь вдыхая её аромат, о её касаниях я вообще молчу. Они меня испепеляли заживо на месте.

– Почему ты больше не называешь меня Бастион? Просто к твоему «Ева» я не могу привыкнуть.- Кружась со мной в одном, очень медленном, ритме, спросила она.

– Ты была Бастионом, потому что я сравнивал тебя с крепостью. Но теперь, когда ты, не боясь ничего, вышла в люди, перестав стесняться себя, я не желаю больше считать тебя бастион.

– Но я всё также остаюсь для тебя безликой…

–

Ты сломала все свои внутренние стены, и неужели для тебя станет трудностью, наконец- то, сорвать тот мнимый фасад, что ты возвела вокруг себя?- Промолвил я, гладя большим пальцем белую маску.

– Этот фасад совсем не мнимый, Антон. Совсем. В нём я просто безлика, но без него я чудовище. Неизвестность всегда краше, ужасного настоящего.

– А что если настоящее единственное, что можно принять? Что если принять настоящее, это именно то, что нужно? Не боишься, потому что готов с ним встретиться…

Ева чуть помолчала, смотря в мои глаза.

– Какой ты представляешь меня? Какая я в твоём воображении?

– Настолько красивая, что я влюблён в тебя.

Её глаза перестали быть яркими, а приобрели серый стальной отлив и наполнились слезами. Голова стала раскачиваться из стороны в сторону, отпускаясь всё ниже и ниже. Ей хотелось кричать, но она молчала, также молчала, как и я. Её эмоции были очень похожи на мои, только вот я не мог сдать слёз, а она сдавала. Но это не значило, что её боль в сто раз сильнее.

– Нет, Антон. – Она не желала смотреть мне в глаза, поэтому держала голову внизу. –Не такой, какой ты хочешь меня видеть… Реальную меня. Какая я реальная? Какая я в твоей голове с изувеченным лицом?

– Тебя нет в моей голове с изувеченным лицом.

– Тогда представь сейчас. Представь меня. Какая я? Опиши. – Требовательно взглянула она.

После недолго молчания, в котором я оставил своё раздумье, я всё же заговорил. И я говорил всё то, что приходило мне на ум, всё же представляя изувеченное лицо Еву. Представляя её прекрасное лицо изуродованным парочкой лёгких шрамов.

– У тебя большие глаза, которые обрамляют густые ресницы. По бокам которых появляются морщинки, когда ты улыбаешься. У тебя припухловатый нос, как у отца и его же контурные губы. У тебя небольшой шрамик на подбородке и, возможно, пару царапин на правой щеке. А ещё у тебя на лбу не большой зигзаг, как у Гарри Поттера. – Под конец своих слов я немного улыбнулся.

Страдальчески измученный взгляд опалил меня в тот самый момент, когда я снова поднял лицо в маске своим большим пальцем. Мне хотелось её прижать к себе сильнее, успокоить, сказать, что всё хорошо, и что ей совсем не стоит переживать по поводу своей внешности, но это должно было и осталось безмолвным.

Я просто обнял её, вдыхая аромат духов и ощущая на своей щеке её волосы. Чуть выше на лбу, они были немного темнее и жестче, а ниже, на макушке светлее, мягче и пахли значительно лучше, нежели пластиком.

– Как бы мне хотелось, чтобы ты не испугался меня настоящую. Чтобы принял такой, какая я в реальности, а не в воображении.

– И я всё равно был бы в тебя влюблён.

Девушка, тихо смеясь, покачала головой.

– Я была бы нереально счастлива, узнав, что ты влюблён в меня, увидев моё лицо. Я бы отдала жизнь за это. И не за просто слова, а за само знание того факта.