Безликий
Шрифт:
— Как она могла погубить вас? — Вопрос вырвался из ее рта прежде, чем она успела его остановить.
Его челюсти сжались, глаза пылали ненавистью.
— Она превратила твоего отца в посмешище, — прорычал Сандер. — Все в Ларкине знали, что она спит со всем, что движется.
— Дедушка…
— Не хватало еще, чтобы он вел себя как размазня. Он, итак, вечно шатался повсюду, уткнувшись носом в книгу. А теперь превратился в мужчину, у которого не хватает яиц, чтобы удовлетворить свою жену. — Старик не дал ей прервать
Винтер сжала губы. Пусть дедушка ранен и, возможно, даже бредит, но она чувствовала себя обязанной защищать своих родителей.
— Почему ты так суров к нему?
— Потому что он последний из Муров, — огрызнулся Сандер. — Мы происходим из старинного рода отважных первопроходцев. Мы работаем руками и ухаживаем за землей. Мы не сидим на заднице в каком-нибудь шикарном офисе.
Винтер вздохнула. Она слышала эту историю тысячу раз. О том, как ее предки отважились на долгое путешествие из Ирландии, чтобы поселиться в Нью-Йорке. Как они своими руками построили повозки и заложили семейное серебро, чтобы купить двух лошадей и отправиться на запад. Иногда рассказ включал в себя сражения с индейцами, иногда они отбивались от бандитов, но в конце концов они упорно шли вперед и основали усадьбу, которая с тех пор принадлежала семье Мур.
— Сейчас не восемнадцатый век, — напомнила она ему мягким тоном.
Его брови сошлись.
— Это традиция Муров.
— Ладно, ладно. Я поняла, — пробормотала Винтер, хотя на самом деле это не так. Каждая семья, не относящаяся к коренному населению, приезжала откуда-то, чтобы обосноваться. Это не делало их особенными.
Словно почувствовав отсутствие у Винтер гордости за первопроходцев, Сандер прищелкнул языком.
— Это еще не все.
— Не все?
— Нет. Дело в деньгах. — В голосе старика слышалось раздражение. — Школьные кредиты, ипотека, бесконечные кредитные карты. Эдгар появлялся у меня каждую неделю с протянутой рукой.
Винтер понадобилась секунда, чтобы понять, что они перешли от раздражения Сандера по поводу отсутствия у его сына мужских качеств и неверности ее матери к другим его претензиям.
— Почему ты просто не отказал?
— Лорел.
Винтер ждала, пока Сандер смотрел на нее с немой мольбой в глазах. Наконец она поняла, что он ждет ее согласия на продолжение. Она колебалась. Предостерегающий шепот побуждал ее уйти. Винтер могла бы позвать медсестру, которая дала бы деду что-нибудь успокаивающее, пока она сходит в приемную за чашкой кофе. Она отчаянно нуждалась в кофеине.
Но вместо этого она произнесла роковые слова.
— А что с ней?
— Она обнаружила мою единственную слабость.
Сандер Мур признался в слабости? Винтер никогда не думала, что услышит такое из его уст.
— Какая слабость?
— Ты, — прошептал он. — Я готов на все ради тебя.
Болезненное волнение сжало ее сердце. Именно Сандер Мур поддерживал
— Я знаю это, дедушка.
— Она угрожала, что заберет тебя.
Винтер дернулась. Этого она ожидала меньше всего.
— Мама?
— Да, твоя мать, — прорычал он.
Винтер растерялась. Лорел Мур ни за что бы не забрала ее. Не для того, чтобы в результате стать матерью-одиночкой.
— Я уверена, что ты, должно быть, неправильно понял.
— Нет, никакого непонимания не возникло, — прорычал он. — Лорел заявилась ко мне домой, размахивая пачкой счетов, и сказала, если я не дам денег, она уедет из Ларкина, и мы больше никогда не увидимся.
— О боже.
— Я не мог этого вынести. — Старик смахнул слезы. — Я не мог.
— Пожалуйста, — прошептала она. — Не говори больше.
— Я должен был ее остановить. — Сандер взял Винтер за руку и притянул ближе, почти перегнув через стальные перила кровати. — Ты понимаешь? Я не мог позволить ей украсть тебя у меня. Не после того, как она уничтожила все остальное.
— Папа никогда бы не позволил ей уйти, — заверила она его, морщась от давления твердой стали на ее талию.
— Ба. У этого болвана не хватило бы духу ее остановить.
— Конечно, хватило бы. Ты сам говорил, что они одержимы друг другом…
— Я должен был что-то сделать, — перебил он. — Я просто обязан был защитить тебя от этой злобной суки. Ни один суд в стране не осудил бы меня за это.
Осудить его? Странная фраза. Особенно для дедушки.
— Что ты сделал?
— То, что я всегда делаю. Решил проблему.
Холод в комнате пробрался под кожу Винтер. Оставаясь неподвижной над кроватью, она вглядывалась в виноватое лицо Сандера и его наполненные слезами глаза.
Дело не в признании о том, что он заплатил Лорел, чтобы она не уезжала с его внучкой. Он уже сказал, что давал им деньги.
Предчувствие кольнуло ее в животе.
— Как? Как ты это решил?
— Я не мог пойти сам. — Ее дедушка отвел взгляд, как будто не мог смотреть ей в глаза. — Поэтому пообещал дать ему денег, в которых он нуждается.
Винтер покачала головой. Неужели дедушка запутался? Неужели он забыл, о чем они говорили?
— Мы говорили о маме и ее угрозах забрать меня, — напомнила она ему.
— Я знаю, о чем мы говорим, — выдохнул Сандер.
— Я не понимаю. Ты сказал, что дал ему деньги, в которых он нуждался, — повторила она его слова. — Дал для чего?
— Разве это не очевидно? Я заплатил ему за то, чтобы она никогда не вернулась из Пайка.
Винтер медленно выпрямилась, из ее горла вырвался придушенный смех. На секунду ей показалось, что дедушка признается в том, что заплатил кому-то за убийство ее мамы.
Но это не могло быть правдой. Ведь так?
— Нет, — прошептала она.