Безликий
Шрифт:
— Ну, сядь, что ли, — пробормотала она, глянув на свободное кресло. Он кивнул. Сел.
На самом деле, она лишь мягко улыбнулась, когда он придвинулся чуть ближе к ее кровати, чем сделал это сегодня утром, хотя в душе у нее бурлила лава. Наверное, для вас это может показаться бредом – какая разница, где он сидит? А для нее это было иным чувством — словно успокоение на расстоянии вытянутой руки.
Гермиона не знала, почему это успокоение связано именно с Драко, который приходил, как всегда, безразличный, погруженный в свои мысли, задавал какие-то вопросы
— Говорят, тебя выпишут в понедельник.
— Говорят, — она скованно кивнула. Из всей массы информации, что набросали ей за это время, новость о том, что девушка вернется домой скоро, была наилучшей.
Он кашлянул, достав небольшой листик и длинное перо. Гермиона уже не первый раз за два дня видела, как кто-то приходил, доставал все это из чемоданчика, и начинались бесконечные вопросы. Драко далеко не ушел.
— Ты же знаешь, что Анатолий стал главным? — он положил бумагу и самопишущее перо на стол, который стоял неподалеку от кровати девушки.
— Слышала.
— Он попросил, чтобы я задал несколько вопросов тебе, — проговорил он серьезно, неотрывно смотря на девушку.
— Ну, хорошо. Я слушаю.
Все началось сначала. Немного в другую степень, однако суть оставалась та же: расскажи, пожалуйста, как все было, только в подробностях, нам нужно знать все. Ей это порядком надоело, но могла ли девушка взять и не рассказать людям то, что поможет выследить убийцу?
Прошлой ночью Гермиона задумалась над тем, что действительно могла распрощаться со своей жизнью. Это было так страшно – само осознание. Ведь, когда бежишь от Смерти, не задумываешься про длинную жизнь, твои мечты и про все прочее. Просто бежишь. А если сбежать удается, ты начинаешь думать. И просто понимаешь, как чертовски тебе повезло.
— Это все на сегодня, — сказал он после длинного разговора. Она снова без эмоций кивнула.
На часах уже было в районе десяти, и надеяться на то, что Драко останется, не было никакого смысла. Ровно также, что когда-нибудь она забудет страшные глаза Безликого.
Его тоже не нашли. Что было неудивительно. Кто знает, может, стоящий перед ней парень и есть убийца?
Драко поднялся, сложив вещи в мужскую сумку. Сказал «Пока» и даже направился к выходу, дотянувшись рукой до двери. Потом она представила, что проведет очередную ночь сама, засевши в своих кошмарах. Будет звать на помощь, но никто, конечно же, не услышит.
— Стой, — приглушенно.
Но это он услышал. Остановился, непонимающе приподняв брови.
Как сказать человеку, лицо которого подобно камню, что ты всего-навсего хочешь, чтобы он остался с тобой? Чтобы, Мерлин, посидел еще хотя бы часик. Чтобы она почувствовала хоть какое-то тепло за все эти годы.
Тепло от такого холодного и равнодушного человека. Это было подобно шутке. И она даже хотела сказать, чтобы он продолжал уходить, но сознание услужливо напомнило цвет глаз Безликого.
— Не уходи. — Это было больно. Подумать, сказать, посмотреть на реакцию.
Ей
— Зачем, Грейнджер?
Он сменил маску равнодушия. Сейчас Драко стоял с удивленным лицом, будто и вправду заинтересовался ответом.
Зачем, Гермиона?
Это было даже не смешно. Ожидать от Малфоя, что он без вопросов согласится торчать в больнице, было также глупо, как и надеяться, что ситуация с Безликим разрешится сама собой. И как такая мысль вообще могла прийти в ее голову – попросить его не уходить?
Очнись, наконец. Перед тобой не заботливый Рон, который бы сидел сутками напролет у ее кровати, а Драко, которому вообще глубоко все равно на тебя.
А ей показалось, что она видела беспокойство в его глазах, когда лежала на диване около Стефана. Наверное, показалось.
— Ничего, я… Неважно, — пробормотала она, залившись краской.
Дура. Походишь больше на подростка, чем на аврора-киллера со стажем, блин.
Девушка прокляла себя на том моменте, когда ухмылка коснулась лица Драко. Застыла. Как и он сам, около двери.
— Ты хочешь, чтобы я посидел с тобой, Грейнджер, — он почти ликовал.
Конечно, она, мать твою, хочет. И с радостью бы сказала тебе об этом, если бы ты не был Малфоем, который после этих слов рассмеется и уйдет, весело помахав ручкой.
Кретин.
— Слушай, иди куда шел, хорошо? — она смущенно протерла лоб, смотря на то, какая победоносная улыбка появилась у него. Как будто Англию завоевал.
— Да ты, правда, хочешь, — он хмыкнул, смотря на то, как Гермиона отрицательно покивала головой.
Да ладно, Грейнджер, признайся.
Он же видел облегчение на ее лице, когда заходил к ней в комнату. Видел скрытую улыбку, которая сверкала в глазах. Он бы мог поклясться, что она влюбилась в него с головой, если бы сам для себя кое-что не понял.
Кажется, физическое влечение прошло. Появилось нечто большее, что он не испытывал с тех времен, как порвал с Асторией.
Это не была любовь. Просто, кроме того, что у нее было хорошее тело, Драко вдруг за эти два дня заметил, насколько она душевный человек. Просто вдруг, стоя у входа в больничное крыло. Просто вдруг, слушая, как она отвечает одному из журналистов.
А еще он, кажется, испугался, когда Марк принес ее, лежащую без сознания, в дом. И, кажется, хотел причинить Безликому столько же боли, сколько он сделал ей.
Он даже не понял, как это произошло и почему. Но, когда он увидел ее такую – немощную, лежавшую около двери, отчаянно спасавшую Стефана, которого толком и не знала, что-то словно поменялось. Словно простая Грейнджер, которая много читает, вдруг стала кем-то, кто заботится не только о себе. Кем-то, кто может помочь. И вообще…
Он вдруг увидел, что она красива. Без тонны косметики, средств и прочей ерунды. Естественная, с веснушками на пол лица, тонкими губами и такими волосами. Постоянно ворчащая и что-то доказывающая.