Безликий
Шрифт:
Вышибалы бросились выполнять распоряжение, а водитель фургона залепетал что-то о полиции, но Софи и слушать ничего не стала. Она раскрыла золотой медальон с часами, взглянула на циферблат и объявила:
– Никакой полиции до полудня! Лука, проводи его в комнату отдыха и помоги привести себя в порядок! Можете взять в буфете бутылку вина.
Если молодого поляка такой расклад и не устроил, протестовать у него решимости не хватило, очень уж недобрый вид был у вышибал.
Лука завел меня в кабинет кузины и уложил на диванчик,
– Не уходи, – остановила его Софи. – Жан-Пьер, можешь говорить?
Голова кружилась все сильнее, стены раскачивались, потолок выгибался, а стоило лишь закрыть глаза – и стало еще хуже.
– Надо выпить, – сообщил я. – Что-нибудь покрепче.
– Лука, налей ему кубинского рома.
Вышибала достал из бара бутылку темно-зеленого стекла, наполнил до краев стакан и сунул его мне в руку. Я принюхался, и резкий запах подействовал ничуть не хуже едкой вони нюхательной соли.
Я сделал осторожный глоток и скривился. Потом стянул с головы тряпицу, которая, по счастью, не успела присохнуть к ране, смочил ее ромом и прижал к рассеченной коже. Ссадина полыхнула огнем.
– Ух… – просипел я и откинулся на спинку диванчика.
– Жан-Пьер! – рявкнула потерявшая терпение Софи. – Это были люди Джованни?
– Не знаю, – ответил я. – Но того типа, что врезал мне прикладом, я уже видел раньше. Это он подкараулил меня вчера перед клубом. Я рассказывал об этом, помнишь?
– Проклятье! – выругалась хозяйка клуба. – Откуда они прознали о табаке?!
– У нас завелась крыса? – предположил Лука и закрутил ус, глядя при этом почему-то на меня. Ну да, новый человек в команде…
Но Софи, разумеется, никаких подозрений на мой счет не испытывала.
– Жан-Пьер, что ты об этом думаешь? – спросила она.
– Исключено.
– А как иначе?! – не согласился со мной бывший борец. – Сицилийцы не могли караулить за воротами! Да они и о табаке знать не могли! Им кто-то донес!
– Кто-то донес – это несомненно, – не стал я оспаривать очевидного. – Кто-то из тех, кто знал о табаке и был осведомлен о его сегодняшней отправке китайцам.
– Кому ты рассказал об отгрузке, Жан-Пьер? – потребовала ответа Софи.
Я отнял тряпицу от виска и прямо заявил:
– Никому. Об отправке табака знали только ты и я. Остальных я поставил утром перед фактом, весточку сицилийцам они послать никак не успевали. Все время были на виду.
Софи закусила губу.
– Транспортная контора? – предположила она.
Но тут покачал головой Лука.
– Мы всякий хлам обыкновенно перевозим – реквизит, декорации…
Хозяйка клуба застучала ноготками по столешнице, потом посмотрела на меня.
– Сицилийцы снюхались с узкоглазыми?
Лично я других вариантов попросту не видел.
– Возможно, Джованни требуется не столько клуб, сколько наш канал. Только переправлять по нему он хочет не табак. Или не только табак.
– Опиум? –
– И гашиш. Китайцы не откажутся поучаствовать в контрабанде и того и другого.
Полицию мало волновало то, что происходило в Китайском квартале, пока это оставалось в Китайском квартале. Сбывать там на улицах и в притонах наркотики не составляло никакого труда. Как правило, сложности возникали с их доставкой в Новый Вавилон – для этого был нужен надежный канал, а заполучить его вовсе не просто. Договариваясь о поставках контрабандного табака, Софи задействовала все свои немалые связи, но и так переговоры тянулись едва ли не год.
Кузина надолго задумалась, потом спросила:
– Крепко досталось?
– Два часа – и буду как огурчик.
– Тебе что-то нужно?
– Не помешает бутылка вина.
– Лука, проводи его, – попросила Софи громилу, – и позови Жиля. Надо кое-что проверить.
Вышибала не только помог мне подняться с диванчика, но и придержал, когда я покачнулся и едва не уселся обратно. К счастью, дурнота почти сразу отступила, и мы направились к двери. Вышли в коридор, а там Лука тихонько предупредил:
– Если узнаю, что ты как-то связан с этим, сверну шею.
– Какая муха тебя укусила? – беспечно улыбнулся я, но улыбка вышла так себе. Меня штормило, голова кружилась, во рту стоял мерзкий приторно-сладкий привкус.
– Проблемы начались после твоего появления.
– Чушь! Шло б все гладко, меня бы здесь не было!
Лука кивнул.
– Так, возможно, в этом все и дело? – многозначительно заметил он, но развивать мысль не стал. Вместо этого усадил меня в фойе на стул, а сам сходил в бар и вскоре вернулся оттуда с откупоренной бутылкой вина. Красное сухое, все как я люблю.
Но кьянти?
Я с подозрением глянул на громилу и спросил:
– Французского не было?
– Нет, – односложно ответил Лука, помог встать и повел меня к лестнице.
Ноги так и подгибались, но бывший борец всякий раз легко удерживал меня от падения. Мы начали подниматься на второй этаж, и вот уже там на лысине Луки наконец заблестели капельки пота.
– Какого дьявола ты позабыл на крыше? – спросил он, не скрывая недовольства.
– Воздух. Свежий воздух, – ответил я, едва не проваливаясь в бесцветно-серую бездну забытья.
Распахнув низенькую дверцу, я буквально вывалился на крышу. Растянулся на черепице, и Лука протянул бутылку вина, а сам огляделся и задумчиво покрутил завитой ус, но больше ничего говорить не стал и потопал вниз.
В голове звенело все сильнее; я приложился к горлышку, сделал несколько жадных глотков, подавился и облился вином.
Не беда! Сорочка и без того кровью перепачкана. Теперь на выброс.
Когда немного отпустило головокружение, я перебрался на свое любимое место к печной трубе и развалился в ее тени на нагретой солнцем черепице.