Безлюдье. Новая жизнь
Шрифт:
– Ты что? На фига ему оружие даешь! – мужики, стоявшие в охране, заволновались и начали кричать.
– Молчать! Отошли отсюда! – вдруг заорал на них подошедший Карпов. – Если бы не эти два парня, вы бы сейчас с перерезанными горлами лежали. Его трофей, его право!
Недовольно бурча, люди разошлись. Микроавтобус уже был готов к движению, ворота раскрыты.
– Спасибо, брат, – Рустам пожал руку Денису, – мои предки были честными воинами. Я постараюсь не посрамить их памяти.
– Я знаю, – спокойно ответил бывший спецназовец, – удачи тебе, джигит!
– Прощай,
Петр смотрел вслед уезжающему микроавтобусу, и ему было ужасно грустно. Только теперь он понял, какого друга потерял: неунывающего, жизнерадостного, всегда готового подставить крепкое плечо.
– Не грусти, пацан, жизнь продолжается. Может, еще и свидитесь, – Кораблев похлопал его по плечу. – Пошли к машинам, сегодня будет длинный день. Но, вообще, это хорошо, что ты в любой ситуации за друзей вступаешься.
Жизнь продолжалась, штурмовая команда собрала трофеи, по скорому забросала убитых землей и строительным мусором. Было озвучено предложение: все здесь сжечь на хрен, но потом решили, что в нынешних обстоятельствах это опасно. Пожарных команд по близости как-то не оставалось.
На месте утренней засады уже наблюдалось подобие порядка. Убитых боевиков вывезли и закопали в мелиоративной канаве, используя для этого строительную технику. Все целое оружие и снаряжение собрали, сгоревшие и покореженные автомобили убрали с дороги. Итоги боя решили подводить завтра. Люди смертельно устали, полная накачка адреналином их городских организмов также не прошла бесследно. Многих уже трясло, кто-то стал вялым и сонливым, некоторые агрессивными без меры. Поэтому, оставив дежурный пост у дороги, люди разъехались по домам.
В коттедже Пачина было тихо. Обслуга ждала хозяина, ужин был готов. Эдуард Петрович прошел тяжелым шагом в гостиную и рухнул в кожаное кресло.
– Ну что, Петька, знатный у нас денек получился? Я столько адреналина с приснопамятных девяностых не хапал. Да и то, тогда в чем-то проще было. На крайняк мусорам можно было сдаться. После такого кипиша или бабу, или выпить. Ты что хочешь?
– Выпить, а потом бабу, – только и мог ответить Мосевский, подходя к столу, где стояла початая бутылка коньяка.
– Э, парень, это не тот напиток. Сейчас водочки с морозильничка достану. Запомни – после такого боя только водку!
Пачин вышел на пару минут и вернулся с запотевшей литровой бутылкой светлого огненного напитка, разлил по стаканам и один протянул молодому парню.
– Давай, за жизнь, – не чокаясь, выпили. – Эй там, тащите жрать!
Две молодые женщины молчаливо расставили на журнальном столике закуску. Мясное рагу, нарезка из мясного же ассорти, квашеная капустка и огурчики. Обслуга в этом доме была идеально вышколена. Налили еще по одной. Потом мужчины хорошенько перекусили, ведь с самого утра даже крошки во рту не было.
– Ну что могу сказать, Петька, экзамен жизни ты выдержал. Мы живы и целы, враг закопан, все, как и положено. Друга
– У меня есть выбор? – Мосевский осоловело посмотрел на мужчину.
– Выбор всегда есть. Можешь свою команду собрать, ты сейчас в авторитете.
– Опыта маловато. Лучше у вас жизни поучусь!
– О! Правильно говоришь. Молодца! Слова не мальчика, а мужа, – Пачин снова налил по рюмашке – Давай еще по одной!
– Давай, – Петр выпил не морщась, – а вот теперь бы еще и бабу.
– Наш человек! – Пачин обернулся к двери. – Галя, давай сюда!
В комнату вошла молодая роскошная брюнетка. Одежда обтягивала ее выпуклые формы там, где и положено. Хозяин дома похлопал ее по крепкой заднице и выдохнул:
– На, Петька. Вот тебе Халя, классная хохлушка! После нее тебе другие бабы пресными покажутся. Да, Галя?
– Да, мой котик, – красотка поцеловала Пачина в лобик и села на колени к Петру. – Мальчик, а как тебя зовут?
Мосевский пьяно взглянул на девушку и полез щупать ее полновесную грудь, молодка весело захохотала. Дальнейшее Петр помнил плохо. Его увели на второй этаж, где после было много водки и еще больше секса. Во всяком случае Халя от него смогла только уползти.
Тревожный сигнал
На следующий похмельный день в здании института были назначены разборы полетов. Итог боя оказался очень плачевен для нападавших. Жители Родников похоронили 43 тела кавказцев. Потери Родниковцев – четверо убитых: двое погибли в крайнем доме от разрыва гранаты, еще одного зарезали при нападении на второй слева домик, и еще один был тяжело ранен в самосвале, а к утру скончался. Еще восемь бойцов ополчения получили различные ранения, но их жизни были вне опасности.
У нападавшего кавказского клана ополченцы захватили много оружия. К сожалению, РПК оказался разбит прямым попаданием, но целыми забрали более двадцати АКМов старого образца, с деревянными прикладами и металлическими магазинами. В трофеях оказались также два армейских АК-74 с пластиковым прикладом и новыми же пластиковыми магазинами. Остальные боевики были вооружены в основном карабинами СКС. И самое интересное, оружие все это у них имелось еще до катастрофы. В подвале главного дома нашлись множество различных типов боеприпасов с маркировкой советских еще времен.
Трофейные автоматы раздали служившим в армии людям и активно себя проявившими во вчерашнем бою ополченцам. Кто был не брезглив, также забрали снятые с убитых разгрузки. В самом начале разбора на Пачина и Кораблева наехали какие-то дикие тетки интеллигентного вида. Они вопили о том, что не стоило всех абреков убивать и тем более выгонять женщин с детьми на улицу. В ответ Денис показал им на ноутбуке запись, сделанную в подвале кавказцев. Этих «защитниц животных» хватило меньше чем на пять минут записи, с явными рвотными позывами они мигом выскочили в коридор. Позже, на совещании «правозащитницы» с бледными лицами сидели в углу и помалкивали. До них, похоже, дошло, что война дело мужское.