Безмолвная
Шрифт:
«А может, не всё так плохо, как виделось сначала? Даже, если это затянувшийся сверх меры сон, пусть он продлится подольше! Я, в полной мере смогу насладиться представившимся шансом, которого меня лишила природа в реальном мире. Не иначе, как в результате естественного отбора. Такая посредственность, как я, не должен размножаться»
* * *
«Ковыляй потихонечку…» — мысленно напеваю я незатейливый мотив песенки моей юности, неторопливо переставляя нижние конечности. При этом, с трудом удерживаю равновесие. Шажок, другой… Ноги работают и связь с мозгом они не потеряли. Только, стали для меня чужими, непослушными. Впрочем, борюсь я не только с взбунтовавшимися
«А когда на море качка…» — переключаюсь я на другую «радиостанцию», когда меня, словно матроса, решившего в шторм прогуляться по палубе судна, непроизвольно клонит вперёд. Хватаюсь за первое, что подворачивается под руку — предплечье врача, который, заботливо контролирует процесс моего перемещения в пространстве.
— Не торопись. В результате травмы оказались повреждены области мозга отвечающие за моторику и координацию движений. Нарушились нейронные связи, в замен которых, сейчас, ты создаёшь новые. Здесь важна не спешка, а последовательность и многократное повторение… Устала? — киваю в ответ, чувствуя, как пот постепенно пропитывает длинную больничную рубашку, в которую меня переодела сердобольная медсестра и тонким ручейком стекает по ноге, в бумажные тапочки.
Ох, как же мне было неловко в тот момент, когда молодая, на вид, девушка, азиатской наружности, стягивала с меня пижаму. Пожалуй, такое смущение, последний раз я испытывал в подростковом возрасте, когда, на медицинской комиссии, врач попросил «показать головку». Впервые демонстрировать свои половые органы, в осознанном возрасте, совершенно постороннему человеку, пусть и в медицинских целях, — такое себе занятие. Но, я не ожидал от себя подобной реакции в новом теле. В конце концов, я взрослый человек, и женское тело, для меня, давно не является «терра инкогнито». Собственно, как и отсутствие табу на наготу. Вывод напрашивался сам собой: я — стесняюсь себя — настоящего. Покопавшись в задворках сознания, вытаскиваю на свет запрятанную мысль о гомофобии, имевшую место быть в обойме моих странностей. Да, мне были противны любые проявления нестандартной ориентации, разговоры об этом или, простые упоминания. Я, искренне не понимал, как такое вообще возможно!? А тут, вдруг, сам оказался запертым в девичьем теле. Словно, какой-то трансгендер.
«А мне ещё предстоит женскую одежду надевать и носить! Платья, туфли, колготки…» — приходит на ум совершенно убийственная мысль, повергающая меня в глубокий шок. — «Да, ни в жизнь! Не заставите! Только штаны и футболки! Конечно, если до того момента я не проснусь, например» — утешаю себя разумными рассуждениями насчёт происходящего вокруг непотребства. Хотя, что-то мне подсказывало, ощущения и сюжет текущего повествования, давно вышли за границы самого фантастического сна.
Расстраиваюсь настолько, что, ставший мне почти родным, монитор жизнедеятельности, начинает «выпискивать» такт, зазвучавшей в голове «Careless whisper» Джорджа Майкла — неофициального гимна ЛГБТ сообщества, родной реальности. Сумасшествие, как оно есть!
Вытаскивает меня из депрессии, в которую, вместе с неразлучным спикером, неспешно скатываюсь, заглянувший, уже знакомый доктор. Он предлагает размять ноги и проверить, насколько хорошо я могу координировать свои движения.
Сегодня, к моей радости, обходится без приступов.
* * *
[ Что это за страна ] — пишу доктору вопрос после того, как было покончено с разминкой, и я, с удовольствием, забираюсь обратно в свою кровать. Доктор, в изумлении выпучивает на меня глаза. Потом, до него доходит, что его пациентка не станет просто так задавать подобные вопросы. На всякий случай он интересуется о моей осведомлённости.
— Прежде чем ответить, могу я попросить тебя, рассказать всё, что ты помнишь о себе? Как тебя зовут, откуда ты родом, и так далее.
Решаю не нагнетать, и расписываю, как очнулся на берегу, под крик чаек, и как меня нашла, — «хорошо, что не в капусте, хотя…», — пожилая женщина.
[ Больше, я ничего не помню из своей
Я, уже догадываюсь, что попал, скорее всего, в Южную Корею, ибо, был наслышан о свирепости Северокорейских пограничников, без промедления стреляющих на поражение в безоружных беженцев. Вспоминаю, что, основная масса перебежчиков стремится в Китай, а уже оттуда, к своим южным соседям. Но, Поднебесную я отмёл, не станут они так заботиться о какой-то там беглянке. Японию — тоже. Их резкий, лающий говор, я узнаю среди прочих — насмотрелся фильмов — спасибо Такэси Китано — с закадровым переводом, наслушался их речи. Перед глазами всплывает лицо моей спасительницы, а в памяти — мысли насчёт её островного происхождения.
«Видать, совсем не в себе был, раз в ней Японку признал. Но, они и правда, все на одно лицо!» — оправдываюсь я перед самим собой за косяк.
В общем, пораскинув мозгами, на досуге, собственный, внутренний «Пуаро» пришёл к единственному, логически, на мой взгляд, верному заключению, согласующемуся с окружающей обстановкой.
К моему большому сожалению, о Южной Корее, как и об остальных, азиатских странах, я не знаю ничего. От слова «совсем». Ну, кроме классических штампов: Китайцы — низкорослые и быстро плодятся, Японцы — высокие и умные. «Чарли» наваляли Штатам в 75-м. Южнокорейцы — трудоголики, и ещё, любители кушать собачек породы «чау-чау». Тайцы — хм…. К ним любят ездить мои соотечественники, в поисках приключений на свои задницы. Бррр! Тем не менее, из всех перечисленных, именно Южане, являлись для меня самым большим, белым пятном на карте. Не смотря на отличную бытовую и автомобильную технику, что заполонила территорию бывшего совка.
К счастью, доктор подтверждает моё предположение.
— Ты находишься в Намхане — Республике Корея, в больнице, города Сокчхо, провинции Канвондо. Предположительно, бежала из Пукхана — Северной Кореи.
Доктор делает выжидательную паузу, не откликнутся ли чем-нибудь в моей памяти его слова. Увы. Эта дверца истории для меня наглухо заколочена. Кем была эта девочка с фиолетовыми глазами в своей жизни, вспомнить мне, прямо сейчас, не суждено. Интересно другое. Откуда я знаю корейский язык? Причём, как разговорную речь, так и письменность. Отпечатываю вопрос доктору.
— Человеческий мозг ещё далеко не до конца изучен, — отвечает он на мой вопрос. — Но, многое о его структуре, известно совершенно точно. Твоя амнезия, затронула те участки, в которых хранилась информация о событиях в твоём прошлом. Но, язык, как и знание об окружающих тебя предметах — это то, что хранится в неповреждённых областях. Например, одна из них называется область Вернике. Она находится в левой лобной доле и отвечает за запоминание языков.
Киваю, показывая что всё понял, и набираю следующий вопрос, постаравшись обойти острые углы:
[ Вы назвали две Кореи. Это значит, что оба народа принадлежат к одной расе? Я видела вас и других людей. Я не похожа на них. В Пукхане все жители такие же, как я? Почему у меня глаза такого странного цвета? ]
— Ты задаёшь интересные вопросы! Позволь поинтересоваться, где ты видела своё отражение?
Показываю пальцем на планшет, и доктор кивает, догадавшись, что я имею в виду.
— Понятно. Что ж, ты помнишь, что наш мир — это не только Корея?
[ Да ]
— Отлично! Твои черты лица не принадлежат к корейской национальности. Я не скажу тебе точно, но они, скорее европеоидные. Предположительно, восточно-европейские. А цвет глаз обусловлен врождённым заболеванием — альбинизмом. Это, когда в организме отсутствует высокомолекулярный пигмент — меланин — отвечающий за окрас кожи, волос и радужки глаз. При альбинизме, в отсутствии чёрного пигмента в радужке, у многих, глаза приобретают красный оттенок, из-за просвечивающих кровеносных сосудов. Но, если у человека, в радужке преобладает синий коллаген, тогда, смешение красного и синего даёт такой цвет, как у тебя. Волосяной же покров, будет ближе к белому. При частичном отсутствии меланина в организме — бывает и такое — окрашенными в родной цвет могут быть какие-либо участки волосяного покрова, включая брови и веки.