Безмятежность

Ниссенсон Джанетт

Когда он вышел из ванной комнаты через несколько минут, нахмурился, заметив, что свет в спальне стал приглушенным, не перегорела ли лампочка, подумал он. Но ему тут же стало понятно, что дело совсем не в лампочке.

Голая Линдси призывно раскинулась на кровати с соблазнительной улыбкой на алых губах. Быстро пробежавшись по клинически исхудавшему обнаженному ее телу, он мимолетно отметил, что она стала еще худее, чем обычно, даже виднелись ребра. Ее стройность, перешедшая в худобу, выставляла грудные имплантаты еще более нелепыми. От ее вида, у него заурчал живот, грудинка на гриле

крутилась внутри, к горлу подкатывала тошнота.

— Пошла вон, — сказал он сквозь стиснутые зубы, схватив ее халат, который она накинула на стул, и бросив его ей. — Прикройся. Я никогда не увлекался порнографией.

Губы Линдси вытянулись в довольной улыбке от его намека, решив, что она выглядела как королева порно, оставаясь по-прежнему обнаженной.

— Раньше тебе все это нравилось, — промурлыкала она, обхватывая грудь и дергая себя за соски. — Когда мы впервые встретились, ты не мог насытиться моим телом. Помнишь, как ты все время хотел меня трахнуть, Мэтт? Как ты не мог долго продержаться, чтобы не засунуть в меня свой большой член? Ммм, мы трахались как кролики тогда, всю ночь напролет. Хочешь проверить свою выносливость, которая на протяжении стольких лет, все такая же?

— С тобой? — усмехнулся он, повернувшись спиной и вытаскивая чистую одежду из комода. — Даже через миллион лет, нет. А теперь убирайся, чтобы я мог немного поспать. И больше не выкидывай таких трюков, поняла? В противном случае, я врежу замок в дверь.

Но вместо того, чтобы уйти, Линдси подкралась к нему сзади и обняла за талию, прижавшись своим худым телом к его спине. Она начала скользить одной рукой вниз к его члену, который, к счастью, был прикрыт полотенцем, обернутым вокруг талии.

Он жестко сжал ее запястье, она вскрикнула от боли.

— Какую часть из фразы «пошла вон» ты не поняла? — прошипел он. — Я понимаю, что твои многочисленные любовники не имеют привычки выбрасывать тебя из постели, но мы уже долгое время не любовники, так? Это лишено всякого смысла.

— Да ладно тебе, Мэтт, — замурлыкала она, обтираясь об его спину своими твердыми имплантантами (он отказывался называть столь отвратительные вещи грудью). — Ты, должно быть, уже чертовски возбужден, прошли недели с тех пор, как ты виделся со своей маленькой учительницей по йоге. И ты можешь говорить, что угодно, что больше меня не любишь, но твой член меня полюбит после того, что я заставлю его почувствовать.

Полностью взбешенный, что она осмелилась заикнуться о Саше, он легко отделался от ее захвата.

— Я с радостью готов лишить себя секса до конца жизни, нежели даже прикоснуться к тебе, — выплюнул он. — И, — хитро добавил, — откуда ты знаешь, что я не вижусь с Сашей? Моя жизнь здесь не имеет к тебе никакого отношения, я не обязан перед тобой отчитываться по поводу своей личной жизни. В последний раз говорю, убирайся из моей комнаты.

Линдси побледнела от его насмешливого тона.

— Я тебе не верю, — прошептала она. — Ты не способен мне изменять, в тебе такого раньше не было.

Он с недоверием спросил, засмеявшись.

— Ты хочешь сказать, изменять, как ты? Я бы не был так уверен в этом, Линц. Кроме того, я не считаю это изменой с тех пор, как мы разъехались и разводимся.

А теперь, раз ты не хочешь уходить, я сам окажу тебе честь.

Он быстро оделся в ванной, предварительно запер дверь, затем схватил сумку с ноутбуком, портмоне и ключи на столике в спальне. Линдси все еще стояла посреди комнаты, к счастью, накинув халат.

— Куда это ты собрался в такой час? — с тревогой поинтересовалась она.

— Ну, я не собираюсь спать в этой кровати, пока не поменяют постельное белье, — заявил он, — поэтому я проведу ночь в квартире в городе. И держись от меня подальше, Линц. Я не только не хочу, чтобы ты была в моей постели, я не хочу, чтобы ты присутствовала в моей жизни.

Мэтью вышел из своей комнаты и моментально спустился по лестнице, через пару минут он был уже за рулем Теслы. Он мчался быстрее, чем обычно в эту безоблачную летнюю ночь, практически других машин на трассе не было, и он изо всех сил пытался сдержать свой гнев. Но Мэтью пребывал в ярости от Линдси, в ярости от себя, в ярости от всего мира. Прошел всего лишь месяц с тех пор, как он вернулся в Хиллсборо, но ему иногда казалось, что прошел уже целый год.

Он добрался до апартаментов почти за рекордное время, едва кивнув консьержу, быстро направившись к лифтам. К счастью, Мэтью не все вещи перевез из квартиры, здесь осталось достаточно одежды, туалетных принадлежностей и еды, которая портилась не быстро.

Он не был в квартире с того самого ужасного дня прошлого месяца, когда Саша вышла через входную дверь, забрав его сердце вместе с собой. И стоя в своем фойе, он все еще видел ее заплаканные глаза, все еще слышал ее тихий голос, когда она с грустью попрощалась с ним, и у него снова заболело сердце от воспоминаний.

Он бросил сумку с ноутбуком на диван, затем импульсивно вытащил телефон и нажал быстрый набор номера, который не решался удалить. Ему пришлось подождать несколько гудков, его имя, однозначно, появилось у нее на экране, сомневаясь, что она ответит на его звонок.

Но он был поражен, когда Саша сняла трубку и ее мелодичный голос произнес:

— Мэтью.

Он вспомнил, что она была одной из немногих, кто называл его полным именем, почти все остальные использовали уменьшительное — Мэтт. И никто никогда не произносил его имя так, как она, ласково.

— Саша. — Он закрыл глаза на несколько секунд, прошептав слова благодарности Господу, что она все же решилась ответить на его звонок. — Боже, Саша. Черт побери, как приятно услышать твой голос, дорогая. Я знаю, что обещал не звонить, не связываться с тобой, но мне необходимо было услышать твой прекрасный голос. Всего лишь раз.

На другом конце наступила тишина, потом она тихо произнесла:

— Тебе не следует мне звонить, Мэтью. Ты знаешь, что так не должно быть.

— Ерунда. — Хотя он понял, что скорее всего шокировал ее своим страстным заявлением. — За этот год я настолько привык быть с тобой, разговаривать, это практически единственное, что я привык делать. Эти недели были настоящим адом, милая, настоящей пыткой. Я так скучаю по тебе, ты мне так нужна. Я сейчас в квартире… длинная история, но Линдси сильно разозлила меня, и я не мог остаться дома на ночь.