Безмятежность

Ниссенсон Джанетт

Его мысли автоматически перешли к Саше, как это часто бывало, и он задумался, проснулась ли она сейчас. Он знал, что встает она рано, особенно, когда у нее были утренние занятия, и он попытался представить ее в студии, как она занималась йогой. Он скучал по тем утрам, когда сам просыпался рано и замечал, что она уже больше часа изнуряла себя повседневными утренними асанами. И если бы он закрыл глаза, то мог представить ее стоящей сейчас в позе «одинокого дерева» или легко и изящно выгибающейся назад. Или просто сидя в позе лотоса, с закрытыми глазами и руками, сложенными в молитвенном жесте, напротив груди. Как-то он наблюдал за ней, когда она неподвижно

сидела больше пяти минут, буквально едва дыша, глубоко погруженная в безмолвную медитацию. Она выглядела такой прекрасной, такой абсолютно спокойной и умиротворенной, что он позавидовал ей, потому что раньше никогда не видел ни в ком такого умиротворения. А теперь, когда судьба тогда совершенно неожиданно протянула ему руку помощи, Мэтью страшился, что он никогда не сможет хоть на каплю почувствовать себя так, как он все время ощущал себя с Сашей — счастливым, довольным и любимым.

Он допил кружку кофе и стал готовить вторую в дорогу, когда на кухне появилась Линдси в шелковых шлепанцах на высоком каблуке, громко стучавших по каменному полу. Мэтью даже не понял, чему больше всего удивился, то ли ее виду — короткому, ультра-прозрачному черному кружевному пеньюару и стрингам, или тому факту, что она встала около шести часов утра. Ее длинные, блестящие волосы лежали в ухоженном беспорядке, она была полностью накрашена, с накладными ресницами и ярко-красной помадой на губах.

Он с поднимающейся тошнотой вдруг понял, что Линдси принарядилась и встала не свет не заря, с намерением его соблазнить. Другого разумного объяснения ее провокационному облику он не нашел, зная, что он будет один, собираясь на работу. Но вместо того, чтобы возбуждаться от ее полу наготы, Мэтью не испытал ничего… просто ничего.

— Доброе утро! — радостно произнесла Линдси, она никогда не была столь радостной. — Я рада, что застала тебя. Хочешь, я приготовлю тебе завтрак?

Мэтью не смог сдержать громкий смех.

— Это что, какая-то дурацкая шутка, Линц? — язвительно спросил он. — Дай-ка вспомнить в последний раз, когда ты предлагала мне приготовить завтрак, ты была беременна Кейси. Если подумать, то такую рань ты тоже вставала именно тогда. Нет, завтрак не нужен. Я уезжаю.

Он налил себе кофе в термос на дорогу, игнорируя тот факт, что Линдси присела рядом с ним очень близко, ее грудь коснулась его руки — несомненно, она рассчитывала именно на это. Он сразу же отдернул руку, не скрывая отвращения, в ответ получил недовольное шипение с ее стороны.

— У меня нет вшей, ради Бога, — раздраженно ответила она.

— Хм. Я в этом не уверен, — усмехнулся он. — Надеюсь, учитывая со сколькими ты переспала, ты регулярно проверяешься на инфекции.

Линдси ахнула.

— Это грубо с твоей стороны, Мэтт. И я хочу, чтобы ты знал, что я верна тебе все последние месяцы.

Мэтью насмешливо фыркнул.

— Зачем? Мне теперь насрать, с кем ты трахаешься. До тех пор, пока ты, черт побери, тешишь себя надеждой, что дети не знают, что происходит, и ты не приводишь своих приятелей в дом, можешь трахаться с кем угодно.

В ее зеленых глазах замерцали слезами, а пухлая нижняя губа задрожала.

— Ты такой злой, Мэтт, — прошептала она. — Я пытаюсь вести с тобой вежливо и мило, а ты в ответ только оскорбляешь меня.

Он бросил на нее напряженный взгляд.

— Этот маленькое шоу ты называешь — вежливостью? Предлагаешь приготовить мне завтрак впервые за десять с лишним лет нашей супружеской жизни, появившись на кухне полуголой, встав до рассвета, чтобы повидаться со мной

перед тем, как я отправлюсь на работу? Забудь об этом, Линц. Мне не нужно твоя вежливость и милость. Мне пора идти.

Он взял свой термос для кофе и сумку с ноутбуком, отправившись на выход из кухни, не оглядываясь, но Линдси окликнула его.

— Во сколько ты будешь дома сегодня вечером? — спросила она. — Может ты хочешь чего-то особенного на ужин?

Мэтью неохотно повернулся к ней лицом, намеренно отведя взгляд от полуобнаженного тела Линдси.

— Ты, на самом деле, решила продолжить свою игру, а? — устало спросил он ее. — Делать вид, что мы снова одна большая счастливая семья. Я же сказал тебе, когда согласился временно вернуться, это исключительно ради Хейли, чтобы помочь ей пережить травму, которую она перенесла, и попытаться определиться с ребенком. Я переехал сюда не ради тебя, Линдси, и мне не хочется общаться с тобой. Достаточно того, к сожалению, что мне приходится жить с тобой под одной крышей, но это все. И отвечая на твой вопрос, я заберу Кейси после бейсбольной тренировки и поеду с ним ужинать. Я пригласил Хейли присоединиться к нам, но, по-видимому, у нее другие планы.

Линдси продолжила вытирать фальшивые слезы.

— Могу я присоединиться к тебе и Кейси за ужином? — с надеждой спросила она.

— Нет, не можешь, — честно ответил он. — И ради всего святого, пойди оденься. То, что ты шлюха, не означает, что должна разгуливать по дому в таком виде.

Он вышел из кухни, прежде чем она успела отреагировать на сброшенную им бомбу, и ему оставалось только догадываться какими проклятиями осыпала его бывшая жена в данный момент. К счастью для своего же душевного блага, он давно перестал беспокоиться обо всем, что было связано с Линдси.

В ранний час движение в сторону Сан-Франциско было не таким плотным, и Tesla Model X плавно нарезал мили. Как обычно, впереди его ожидал напряженный день, заполненный встречами, конференц-коллами и отчетами анализа и обзора сферы деятельности. На самом деле, единственно хорошим за весь день был предстоящий ужин с Кейси.

Поскольку он даже не мог рассчитывать на сочувствие или помощь со стороны Елены, учитывая, как она на него разозлилась. Мэтью содрогнулся, вспомнив тот день, когда он признался своей, наводящей страх на многих, личной ассистентке, что он и Саша расстались, и он временно вернулся в Хиллсборо. Елена набросилась на него, но так весь ее ураган сводился к быстрым, яростным фразам на испанском, ему оставалось только догадываться, что она называла его дураком в двадцати вариациях. Хотя прошел уже почти месяц она так и не сменила гнев на милость, ее отношение к нему было холодным и безличностным, и он старался чуть ли не буквально ходить рядом с ней на цыпочках.

И Мэтью со вздохом подумал, что даже не может винить Елену за это. Он и так уже слишком многого ждал от Саши, предполагая, что она всегда будет милой, спокойной, всегда понимающей его проблемы, поддерживающей его во всем. Но даже у нее кончилось терпение, и его решение вернуться в Хиллсборо было для Саши последней каплей. И за эти недели он пытался представить себе, что бы он почувствовал, если бы оказался на ее месте, и понял, что отреагировал бы точно так же. Независимо от того, сколько раз Саша говорила ему, что она ничего не чувствовала к своему бывшему парню, и что их отношения определенно давно закончились, Мэтью каждый раз впадал в ярость только от одной мысли, что она могла вернуться к мужчине, с которым у нее когда-то были интимные отношения.