Безнадёжная сказка
Шрифт:
— Не знаю, Маш… — в его ровном тихом голосе послышалась какая-то щемящая нежность, почти благодарность…
Мне же не почудилось, да?!
Сердце ухнуло куда-то в пятки, захватило дух…
— Ешь уже! — я улыбнулась, освобождая руку из его пальцев. — А то остынет твой суп…
Вечером этого же дня Пашка вернулся домой раньше почти на целый час. Выгрузил из кармана куртки на кухонный стол привычный чупа-чупс, кошачий корм и… крошечный полиэтиленовый прозрачный пакетик… Ушёл обратно в коридор раздеваться…
Покраснела, кажется, до корней волос…
Едва
— Паш, зачем? Мне и носить-то это некуда… И руки у меня в краске всё время… Не надо было тратиться…
Пашка только скептически вздохнул, доставая из миниатюрного пакета тоненький браслет и хватая меня за запястье…
Насмешливым назидательным тоном проговорил, расправляя золотую нитку и осторожно воюя с застёжкой:
— Знаешь, Маш, мне однажды один человек между делом озвучил интересную мысль — в машину, как и в женщину, надо вкладываться. С машиной понятно… А женщина ещё должна уметь принимать подарки. Понимаешь? Не кривить недовольное лицо, как у тебя сейчас, а… радоваться.
Подозреваю, что сказано это было совсем не такими безобидными словами… Но суть я поняла. Смущённо усмехнулась — неловко до ужаса… И я, наверное, догадываюсь, кто и когда ему это сказал…
Подняла на мужа сияющие глаза. Больше не пряча улыбку, прошептала:
— Спасибо, Паш…
***
Весна сильно запаздывала, словно из вежливости не желая выгонять такую надоевшую зиму. Гололёд, сугробы, мороз, а над этим всем в невозможно сияющей голубизне неба слепило яркое, но ещё холодное солнце…
Наверное, я ждала эту весну как никакую другую за свою жизнь. В душе теснилось и рвалось наружу какое-то необъяснимое восторженное чувство… Почему-то казалось, что как только расстает снег и оживёт природа, непременно случится что-то безумное и прекрасное, похожее на глубокий мощный вдох свежего пахнущего травами воздуха, сделанный после долгого погружения в илистую зеленоватую глубину непроходимого болота. Что-то такое, от чего уже сейчас хотелось смеяться и кружиться по комнате, раскинув руки… И даже само это ожидание ощущалось чем-то новым, сказочным, полным света и тепла…
Господи, неужели я снова стала наивной глупой влюблённой дурочкой, верящей в сказки?!.
Погладила мужа по голове, поцеловала в висок, в скулу…
— Паш…
Он сонно заворочался, привычно обнимая меня поверх одеяла, приоткрыл один глаз, тут же закрыл его снова, явно решив, что в два часа ночи после исполнения супружеского долга он имеет полное право наконец уснуть.
— Ну Паааш… — я провела губами по плечу…
Он глубоко вздохнул и всё-таки подал голос:
— Мммм?
Я перевернулась на живот, ткнулась лбом ему в шею и тихо прошептала:
— Паш, давай уедем…
Напрягся. Распахнул глаза, глядя на меня с немым укором. Наконец раздражённо проворчал:
— Как у тебя всё просто, Маш, а! Как будто нам есть куда ехать, а я не даю…
За несколько секунд тысячу раз пожалела, что вообще завела эту тему…
Он резко приподнялся на локте, сердито глядя мне в глаза.
— Ну
Пожала плечами и опустила голову — честно говоря никак не представляю, просто хочу…
— Не знаю… Но уезжают же некоторые… Продадим квартиру, купим новую… Ипотеку возьмём если что…
Знала наизусть то, что он скажет дальше.
— Маш, ну ты же знаешь, сколько стоит хорошая квартира. И с работой что-то делать придётся… — он задумчиво уставился поверх моей головы. — Там и проценты кабальные, Маш… Я уже смотрел… Кредит на недостающую сумму и то выгоднее…
Затаила дыхание… Смотрел?!
— Спи уже, Мань.
Легко сказать спи…
Мыслей не было. Только дурацкая улыбка до ушей и внезапное ощущение полной абсолютной уверенности в том, что он, Пашка, обязательно что-нибудь придумает… И почему-то страх. Одно дело — праздно мечтать о несбыточном, но совсем другое — допускать вероятность того, что это произойдёт на самом деле…
Наверное, никто, кроме Пашки, не верил в то, что бабушка снова встанет на ноги. Честно говоря, и я не верила, а у мамы всё давно было готово на случай её ухода из жизни…
Но она встала. Нет, конечно выходить за порог она не могла, но в пределах квартиры двигалась хоть и медленно, но с большим удовольствием — сама мела веником ковёр, могла сварить кашу, неторопливо вязала толстым деревянным крючком коврики из полосок ткани…
А ещё однажды вечером, когда мы всей семьёй пришли в гости, она дала Пашке денег. Немного конечно, вполовину меньше того, что он выручил при продаже машины. При этом добродушно-ворчливым голосом объявила, что теперь в случае чего её похороны будут на его, Пашкиной, совести, а там уж как та самая совесть ему позволит…
Пашка долго сидел молча, глядя на деньги, положенные перед ним на стол старческой рукой. Эта сумма — капля в море, и он мог просто отказаться… Но не отказался. Бережно спрятал их в карман и полез обниматься к просиявшей бабуле…
Вообще, могла бы и мне дать, я бы сама ему объяснила…
Впрочем нет, не могла, наверное. Мне не понять…
Нашу квартиру выкупало агенство, ибо реальных желающих на этот район было крайне мало — либо совсем молодые студенты, которым наивно кажется, что “не место красит человека, а человек место”, либо переезжающие из глубинки не менее доверчивые семьи, искренне верящие в то, что стоит только поселиться в большом городе, как все проблемы решатся словно по волшебству…
Кредит на недостающую сумму пришлось брать на меня, и это было ожидаемо… Совершенно не вникала в суть процесса, сидя в банке и в течение нескольких часов подписывая какие-то бесконечные бумаги. Девушка за компьютером давно поняла, что спрашивать у меня что-либо просто бесполезно, и общалась исключительно с Пашей, сидевшим рядом — отвечала на его вопросы, объясняла условия, вносила дополнения… Конечно я знала, что Пашка несколько недель безвылазно сидел в интернете, изучая банки, договора, подводные камни кредитов и сделок, но почему-то не ожидала, что он настолько серьёзно подойдёт к этому вопросу…