Безнадежно одинокий король. Генрих VIII и шесть его жен
Шрифт:
Я начал подниматься, и вдруг на меня обрушился шквал воспоминаний. Наша первая встреча, когда я стучал в ворота Шина, его крепкое рукопожатие. Его советы — мне, испуганному юному девственнику, — после нашего венчания с Екатериной Арагонской. Он защищал меня во время моего безумного увлечения Нэн, выдерживая даже осуждение его жены. Он самоотверженно поддерживал меня после смерти Джейн. Внезапно я увидел его лицо в разные годы, услышал его смех, почувствовал его любовь, ту, что неизменно согревала меня. Всю жизнь я искал такой любви, не умея распознать ее рядом.
И вот я осиротел. Ушел единственный человек, который действительно любил и знал меня
Я протянул руку к величественному гробу.
— Я люблю тебя, — произнес я с проникновенностью, какой не слышала от меня ни одна женщина.
Словно давая обет, я прижал ладонь к черному бархату и надолго замер в печальном молчании. Внезапно мою задумчивость нарушило тактичное покашливание, донесшееся из темной глубины храма. Рыцари терпеливо ждали, когда я соизволю освободить место возле погребального помоста для ритуального всенощного бдения. Я значительно сократил его срок — шел уже третий час ночи, скоро начнет светать.
С рассветом наступит день похорон Брэндона. Убрав руку с гроба, я оставил друга в покое, который и сам попытаюсь обрести в оставшиеся короткие ночные часы.
LXV
Государственные похороны, как и все прочие важные церемонии, проводились строго по протоколу. Моя бабушка, Маргарита Бофор, установила точные правила, коим надлежало неукоснительно следовать при рождении, венчании и похоронах высокородных особ. Она полагала, что каждое из этих событий связано с божественным таинством, а незыблемость и величие ритуала укрепят эту связь, побудив Господа ниспослать нам благодать и поддержку на долгие годы последующего бытия. Возможно, она была права. В любом случае я подчинялся ее эдикту и верил, что он угоден Господу.
Похороны назначили на восемь утра, после торжественного шествия началась поминальная служба. Целую ночь по покойному герцогу трезвонили колокола. После краткого благовеста из девяти ударов, возвестивших о кончине мужа, последовала череда из шестидесяти ударов, по одному на каждый год прожитой им жизни.
Как близкий друг покойного, я возглавлял погребальную процессию, и мне пришлось облачиться в глубокий траур, хотя черный цвет вызывал у меня стойкое отвращение.
Гроб вынесли из часовни для совершения короткого обряда. В сопровождении факельщиков похоронные дроги — катафалк с шестеркой вороных лошадей, покрытых парадными герцогскими попонами, — должны были провезти усопшего по боковому приделу к алтарю, где и начнется служба.
На похороны явились все важные персоны. Глянув по сторонам, я увидел Тайный совет в полном составе, а также прелатов Англии во главе с Кранмером, готовым провести погребальную мессу. Я занял свое место возле катафалка. Причетники с горящими факелами встали вокруг него.
Кранмер вышел вперед. Хор затянул погребальный псалом.
— «Я есмь воскресение и жизнь» [48] , — провозгласил архиепископ.
Плакальщики оживились.
— «Мы ничего не принесли в мир; явно, что ничего не можем и вынесть из него» [49] , — продолжил он. — «Господь дал, Господь и взял; да будет имя Господне благословенно!» [50]
—
48
Евангелие от Иоанна, 11:25.
49
1-е послание к Тимофею, 6:7.
50
Книга Иова, 1:21.
Кранмер воздел руки к небесам.
— «Скажи мне, Господи, кончину мою и число дней моих, какое оно, дабы я знал, какой век мой. Вот, Ты дал мне дни, какпяди, и век мой, как ничто пред Тобою… Подлинно, человек ходит подобно призраку; напрасно он суетится… Услышь, Господи, молитву мою… Ибо странник я у Тебя ипришлец, как и все отцы мои. Отступи от меня, чтобы я мог подкрепиться, прежде нежели отойду, и не будет меня». [51]
51
Псалом 38.
Все мы ревностно молились, глубоко осознавая краткость отпущенной нам жизни. Я оглянулся на детей Брэндона, на его молодую вдову. Неважно, долго ли нам осталось, все мы лишь странники в этом мире. Богослужение продолжилось.
Началась месса, включавшая освящение, вознесение и пресуществление Святых Даров. Вечная жизнь, Христова жизнь возвеличивает наше ничтожное бытие… Белая облатка поблескивала на фоне черного смертного покрова.
— «Человек, рожденный женою, краткодневен и пресыщен печалями. Как цветок, он выходит, и опадает; убегает, как тень, и не останавливается» [52] .
52
Книга Иова, 14:1, 2.
— Даруй нам, еще живущим посреди опасностей жизни сей, всегда находить охрану в милости Твоей, и призри Ты нас, грешных…
Кранмер кивнул мне. Ибо настал мой черед произнести панегирик. Я поднялся с колен и медленно направился к ступеням клироса перед гробом. Голову мою, несмотря на жаркое августовское утро, по традиции покрывал капюшон. Вокруг помоста по-прежнему пылали факелы, над ними клубился едкий дым.
— Дорогие друзья, — начал я, — и родственники.
В первом ряду стояли наследники Брэндона: его вдова Кэтрин, взрослые дочери Анна и Мэри, рожденные в его первых браках; Фрэнсис и Элеонора — дети моей сестры. Внуки также прибыли на службу. Все его дочери были замужем. По губам моим скользнула невольная улыбка. Даже после смерти Брэндон окружен стайкой обожаемых дам.
— Как друг детства, свойственник герцога и распорядитель государственных похорон, я взял на себя обязанности главного плакальщика. После кончины его жены и моей сестры Марии Тюдор, бывшей королевы Франции… — я заметил, как напряглась Кэтрин Уиллоби, — он предусмотрительно сообщил мне, что хотел бы скромно упокоиться в приходе обычной церкви Таттерс-холла в Линкольншире, «без всякой мирской пышности и суетного внешнего блеска». Памятуя о кредиторах и семейных долгах, покойный не желал неуместных затрат. Герцога отличала особая скромность. Он всегда заботился о других.