Безнадежно одинокий король. Генрих VIII и шесть его жен

Джордж Маргарет

— Вот как! — сказал Кромвель. — Но у вас ведь нет с собой копии того документа?

— Увы, нет. Но мы можем послать за ней.

— На путешествие уйдет много времени, — печально заметил Кромвель. — А венчание — хотя, конечно, его нельзя провести без данного подтверждения — назначено на следующую неделю. Вы понимаете, что это все меняет. Бракосочетание невозможно…

— Но ведь препятствий нет…

Немцы даже говорили в унисон. Какое странное между ними единодушие!

— К сожалению, есть, — сухо произнес Кромвель.

— Мы дадим вам любые гарантии, станем

вашими заложниками до прибытия нужных документов. Свяжите нас, посадите в тюрьму, держите в заключении до тех пор, пока не получите нужные бумаги. Мы готовы на любые жертвы.

Болваны! Я обратился к Кранмеру и епископу Дарему.

— Что вы думаете на сей счет?

Я ожидал, что они поддержат меня, но они грустно покачали головами:

— По нашему мнению, ваше величество, преград для данного венчания не существует.

— Препятствием является вступление еретических правителей в Шмалькальденский союз, — заявил Кромвель, ополчившись на собственное детище.

— Потому что его не одобряет Папа? — тихо спросил я, указывая на слабость его аргумента, и воскликнул: — Неужели нет достойного выхода из положения и мне придется сунуть голову в этот хомут?

Я почувствовал себя пойманным в капкан животным, жертвенным быком.

— Со мной плохо обошлись, — пробормотал я, многозначительно оглядев всех присутствующих по очереди. — Да, со мной поступили ужасно.

Уилл:

После этих зловещих слов падение Кромвеля стало делом времени. Генрих убедился, что его главный советник вступил в союз с протестантами по своим тайным резонам. Отсюда оставался всего шаг до предположения, что Кромвель тайно принял их учение и стремился внедрить ересь в Англию. Он был слишком умен, чтобы совершить столь грубую ошибку с выбором невесты, он наверняка знал, какова Анна на самом деле; то есть данный брак входил в его далеко идущие планы.

Генрих VIII:

Под каким-то уместным предлогом (также придуманным Кромвелем) Анну удерживали в Дартфорде, но вскоре не осталось уже мыслимых причин, препятствующих ее переезду в Лондон. С хмурым видом я отдал соответствующие приказы, и леди возобновила путешествие. Планы великолепных празднеств обернулись горькой насмешкой. Я не собирался выставлять напоказ фландрскую кобылу и устраивать ради брака с ней ослепительную и жутко расточительную церемонию. Будем пасти конягу на здоровых и простых выгонах за стенами Гринвичского дворца, где уже установили золотистые парчовые шатры и шелковые павильоны. И все-таки глашатай проехался по Лондону, призывая всех, кто любит своего славного владыку и короля, прибыть в Гринвич на десятый день после Рождества, дабы встретить и выказать верноподданное почтение леди Анне Клевской, ибо вскоре она станет королевой.

На призыв откликнулись десятки тысяч подданных, которые собрались в окрестностях Гринвича на зимних полях для встречи моей четвертой невесты.

Я провел пару бессонных ночей, упорно пытаясь выискать законное препятствие для брачного кошмара. Но ничего не находилось, хотя меня устроили

бы самые невразумительные и таинственные аргументы. После церемонии венчания будет гораздо сложнее отменить брак, ведь легче оставить незавершенным неудачное строение, чем разрушить его после окончания работ. Немыслимой казалась даже возможность отложить брак с Анной. Не мог же я заявить, что мне просто расхотелось жениться.

Да, близился тот час, когда мне придется смириться и пойти с ней к алтарю.

В надежде забыться сном я ворочался почти до рассвета. Увы… Поднявшись с королевского ложа, я с трудом спустился по ступеням, постаравшись не разбудить бедного Калпепера, спавшего на тюфяке за кроватью. Тихо, насколько мог, я прошел в темноте к молитвенной нише. Но, начав просить Бога об избавлении от унижения, я закончил мольбой о том, чтобы Он откровенно явил мне Свою волю и ниспослал мужество, дабы я мог принять ее.

— О Господь наш, Отец Небесный, Творец всех вещей… убереги меня от этого фарса, от столь жестокой пародии…

Да, я шептал эти слова онемевшими губами, но внезапно умолк в холодном недвижимом мраке опочивальни, ибо осознал в душе присутствие Бога. Я онемел от величия Господа, от Его сияющего присутствия. Он не покинул меня. Все мои желания растаяли… растворились в Великом замысле, каковой я чувствовал, созерцал и постигал… Свет благодати ослеплял и одновременно умиротворял меня. Суетные метания рассеялись… И мне захотелось — более того, я возжаждал — исполнить все уготованное мне Господом, содействовать исполнению Его воли. Посему мои мольбы сменил блаженный лепет:

— Да, да… душой и телом я принадлежу Тебе, Господи.

Нам с леди Анной суждено обвенчаться, сей союз предопределен на небесах. Причина сего мне неведома, но она будет явлена. Может, у нас родится наследник, коему уготована слава великого поэта или воителя. Наследник… Смогу ли я зачать с ней сына? Ведь сказал же Иисус: «…человекам это невозможно, Богу же все возможно» [12] . Такие плотские вопросы казались ничтожными в момент небесного откровения.

12

Евангелие от Матфея, 19:26.

Я поднялся с молитвенной скамеечки, исполненный веры и желания стать верным слугой Господа. Я позвал придворных. Пора приступать к утреннему туалету, отныне каждая минута моей жизни будет посвящена высшей цели. Калпепер заворочался, протирая глаза. Люди хлынули в опочивальню, заполнили ее светильниками, расставили чаши с ароматной водой и разложили нагретые полотенца. До меня вдруг дошло, что мне надлежит жениться, поскольку я могущественный правитель, король, человек в самом расцвете сил. На сей раз все особенности и тонкости подготовки к венчанию доставят мне истинное наслаждение. Я почувствовал себя независимым, отстраненным наблюдателем. (Как праведники, отдавшиеся на волю Господа? Должно быть, они переживают весьма необычные ощущения, когда видят себя со стороны.)