Безопасность Родины храня
Шрифт:
В немецком мундире, повторяю, он был Паулем Зибертом и в любых, даже самых неожиданных, ситуациях не выходил из этой роли.
…Однажды Кузнецов получил очень ценные сведения. Как правило, всю информацию доставляли в отряд связные. Они же привозили и пакеты с очередными заданиями. В этот раз Николай Иванович решил сам, не дожидаясь связного, сообщить сведения командованию отряда.
Выехали они вдвоем на велосипедах. Кузнецов в немецкой форме впереди, за ним — Струтинский. От Ровно до «маяка» — двадцать пять километров. Ехали по шоссе, затем свернули на полевую дорогу… Вдали показалась железнодорожная ветка Клевань—Ровно. И
Можно было, как ни в чем не бывало, подняться, отряхнуться и следовать дальше. Можно — для Кузнецова. Но не для Пауля Зиберта! Немецкий офицер на земле, в пыли! Черт знает что! Да как они смеют!
— Хамье! Смеетесь над немецким офицером! — грозно крикнул он и, вскочив на ноги, влепил одному из них подзатыльник. Полицейские, вытянувшись по стойке «смирно», со страхом уставились на офицера. «Почистить мундир, протереть велосипед, и живо!» — приказал Кузнецов. Распоряжение было тотчас выполнено.
— Хайль Гитлер! — с сердитым видом Николай Иванович выбросил правую руку вперед.
— Хайль!.. — рявкнули полицейские и продолжали стоять как вкопанные, пока разведчики не скрылись за холмом…
В тот же день они вернулись в Ровно.
— Нужен транспорт, Коля! — сказал Кузнецов. — Неплохо бы обзавестись своей машиной.
В гараже гебитскомиссариата стояли в ряд сияющие чистотой и краской «опели», «адлеры» и «мерседесы». Добыть отсюда машину было делом непростым, но именно сюда нацелился Николай Струтинский, действуя по принципу: шофер всегда найдет общий язык с шофером, тем более, что среди водителей были и советские военнопленные. С одним из них, Афанасием Степочкиным, удалось войти в контакт. Впоследствии он стал верным помощником партизан.
Вскоре из гаража гебитскомиссариата при неизвестных обстоятельствах исчез водитель и черный «адлер». Гитлеровцы сбились с ног в поисках пропажи — и никаких следов! Тем временем разведчики благополучно переправили Степочкина в отряд. А машина, перекрашенная в другой цвет, с измененными номерными знаками, через некоторое время появилась на улицах города. Рядом с услужливым шофером важно восседал офицер-фронтовик Пауль Зиберт.
Струтинский внимательно изучил немецкие документы: дорожные листы, заправочные ведомости, удостоверение, талон водителя. И в конце концов сам стал изготовлять их.
— Ну, Коля, я и не знал, что у тебя такой талант! — подшучивал Кузнецов.
Еще с детства Николай увлекался резьбой по дереву. Но то — детство! Сейчас же многим медведевцам требовались надежные документы, чтобы вести разведку в Ровно, Луцке, других городах и селах края. Человек активных действий, совершенно не умевший сидеть без дела, Николай как-то раздобыл в отряде подошву от обыкновенного сапога и с помощью циркуля и перочинного ножа скопировал немецкий штамп. Вроде получилось. Проверили штамп на практике — никаких подозрений у жандармов не вызвал. И Струтинский основательно взялся за дело. Он так наловчился, что самую сложную печать вырезал за три-четыре часа.
Постепенно «канцелярия» отряда расширялась: появились пишущие машинки с украинским и немецким шрифтом, врач отряда Цессарский печатал на них любые документы по образцам,
В группу Кузнецова, кроме Струтинского, входили Михаил Шевчук, Николай Гнидюк, Николай Приходько, Валентина Довгер, Лидия Лисовская, Ян Каминский… Боевые соратники Кузнецова, они активно работали под его непосредственным руководством: изучали «порядки» в городе, собирали важную информацию, подыскивали конспиративные квартиры, находили людей — истинных патриотов, на которых можно было положиться. Они были рядом с Кузнецовым, в одном городе, но это не означало, что они могли свободно и в любое время общаться. Действуя, что называется, под носом /гестапо, на глазах жандармерии и тайной агентуры, им приходилось соблюдать самые строгие меры предосторожности: связывались между собой лишь в тех случаях, когда нужно было согласовать свои действия или требовалась взаимная помощь. Некоторое исключение составляли Довгер — «невеста» обер-лейтенанта и Струтинский — личный шофер Зиберта, что выглядело вполне естественно.
Почти у всех было свое «прикрытие»: Шевчук и Гнидюк, например, работали под коммерсантов, Валентина Довгер была исполнительной сотрудницей канцелярии рейхскомиссариата, Лидия Лисовская — любезной и беззаботной официанткой в ресторане «Дойчегофф». Сам Кузнецов привлек к разведывательной работе польского патриота-антифашиста Яна Каминского. Николай Иванович во всем полагался на этого смелого человека, брал, как и Николая Струтинского, на самые опасные операции. Мужество и отвага Каминского в сорок третьем году были отмечены орденом Ленина.
Одной из дерзких и смелых операций советских разведчиков было похищение командующего особыми войсками на Украине генерала фон Ильгена. Не все ее участники дожили до конца войны. В марте сорок четвертого вместе с Кузнецовым погиб Каминский. Вскоре, уже после освобождения Львова, украинские националисты жестоко расправились с отважной патриоткой Лидией Лисовской и ее двоюродной сестрой Майей Микотой, тоже помогавшей разведчикам.
Но сейчас перед нами Струтинский — один из активных участников акта возмездия над матерым фашистом.
— Николай Владимирович, об этой акции рассказано в книгах Дмитрия Николаевича Медведева, создан кинофильм, в основу которого взят эпизод с похищением генерала. И все же память каждого человека хранит «свои» детали и моменты…
— Замечу, что операция «Ильген» требовала от каждого ее участника предельной собранности. План похищения подробно разрабатывался командованием отряда. Тщательная и скрупулезная подготовка шла и в самом Ровно. За Ильгеном велось неослабное наблюдение. Лисовской удалось устроиться экономкой в особняк генерала. Мы изучили расположение комнат в доме, систему охраны, знали распорядок дня, которого педантично придерживался сорокадвухлетний генерал. Наконец, назначен день и час операции — 14.00, время, когда Ильген приезжает домой на обед. Кузнецов — спокоен и сосредоточен. Еще и еще раз проверяю наш «адлер»: мотор, тормоза, сцепление — порядок! Николай Иванович садится спереди, на задних сиденьях — Ян Каминский и Мечислав Стефанский. Все в немецкой форме.