Безопасность Родины храня
Шрифт:
— Об этом сейчас рано говорить, — твердо сказал Глущенко. — Главная наша задача — Бегун. На встречу с ним поедет со мной старший лейтенант Стеценко. На всякий случай возьмем с собой фельдшера, все-таки едем к раненому.
— Не мало ли вас. Вдруг на бандитов нарветесь, — засомневался Ксенофонтов.
— Операцию следует провести скрытно, чтобы кроме нас никто не знал о ней. Возьмем с собой небольшое прикрытие и все…
Село Бридок на самом берегу Днестра утопало в садах. С востока к нему подступал лес, изрезанный сухими оврагами.
Когда тачанка остановилась в придорожных кустах на окраине села, уже сгущались сумерки. Стеценко спрыгнул на землю и исчез в кустах. Через некоторое время он снова появился, шепнул что-то майору и уверенно повел лошадь влево от дороги, к реке. Шли осторожно, окна некоторых хат светились. Наконец старший лейтенант остановил лошадей.
— Приехали, — шепнул он… В окне хаты горел свет.
«Не спят», подумал Глущенко и, организовав охрану, вместе со Стеценко направился к дому.
— Собаки не слышно, — шепнул Стеценко, когда они ступили во двор, посредине которого виднелся колодезный журавель.
— А она хозяйке, видать, ни к чему, лишний шум только мешал бы ночным гостям. Большая семья у нее?
— Нет, сама давно овдовела, дочка замужем в Черновцах. Одна Иванна живет. Пойдемте?
— Давай лучше подождем, — придержал его майор. — Может, там кто из бандитов есть.
Прошло несколько напряженных минут… Вдруг дверь хаты со скрипом отворилась, и на пороге появилась женщина с ведром в руках. Она направилась к колодцу.
Майор знаком показал Стеценко, чтобы тот зашел со стороны хаты, а сам направился к женщине, набиравшей воду.
— Добрый вечер, хозяюшка.
— Ой, кто это! — испуганно воскликнула та, чуть не выронив из рук ведро.
— Свои, свои, не пугайтесь, тетка Иванна, — вмешался старший лейтенант, появившийся с другой стороны. — Посторонние в хате есть?
— Никого нет. Я и племянник больной, — молвила женщина, настороженно всматриваясь в ночных гостей.
— Если посторонних нет, тогда пошли, — предложил Стеценко, пропуская хозяйку вперед.
— Племянник чем болеет? — поинтересовался майор.
— Чем болеет?.. Так… Полез на чердак сена сбросить и напоролся на вилы. Теперь лежит и стонет…
В хате на кровати в одном белье лежал молодой человек крупного телосложения. На груди у него и на левом бедре виднелась грубая повязка из домотканой материи, через которую проступали кровавые пятна. У кровати в тазу валялись окровавленные тряпки. Даже при слабом свете керосиновой лампы было заметно, что он сильно бледен.
— Почему вы врача не позовете? Ему же совсем плохо, — повернулся майор к хозяйке, пытавшейся в это время незаметно запихнуть ногой под печку узел окровавленной одежды. — Как звать вашего племянника?
— Степаном кличут, Степаном. А доктора у нас в селе нет, в район нужно. Как же ночью ехать?
— Не нужно в район. Я так… — сквозь стон неожиданно промолвил раненый.
— Как не нужно. Вы же здесь изойдете кровью, — возмутился майор, показывая на окровавленные тряпки. — Позовите фельдшера, пусть перевяжет
Вскоре фельдшер докладывал майору:
— Нога у него ничего, пуля прошла на вылет через мякоть: кость не задета. А ранение в грудь… — покачал головой. — Необходимо срочное хирургическое вмешательство, иначе ему не жить.
— Что же вы, тетка Иванна, обманываете, — заговорил Стеценко. — На вилы напоролся… У него в груди пуля застряла. Помрет ваш Степан, если сейчас же не повезете в больницу.
— Как я его повезу?
— Не хочу я умирать! Спасите меня, спасите. Я жить хочу!.. — неожиданно громко воскликнул Бегун.
— Жить хочешь!.. А те, в которых ты сегодня стрелял на спиртзаводе, разве они жить не хотели?! — жестко промолвил майор, шагнув к кровати.
— Я не стрелял, — напрягшись, снова застонал Бегун. — Проверьте мое оружие, я правду говорю, что не стрелял. Тетка Иванна, принесите его, оно в сарае за бочкой.
При этих словах хозяйка охнула и бросилась к майору.
— Пан начальник, если Степан говорит, что не стрелял, значит — не стрелял. Он такой, он даже курицу не может зарезать. Крови боится.
— Крови боится, а в банду пошел, — заметил старший лейтенант.
— Проводник Юрась заставил. Приказал, чтобы Степан вступил к нему в боевку, иначе, сказал, если не вступит, всю нашу родню порешит.
— Если не Степан, кто же тогда стрелял? — спросил Глущенко.
— Не знаю, я там не была. Но он все расскажет! Расскажи, расскажи все как есть, слышишь, — бросилась она к постели.
— Успокойтесь, — остановил ее Глущенко. — Мы поможем вашему племяннику, доставим к врачу. Вам не трудно говорить? — спросил майор у раненого.
— Не трудно, пан начальник. Все скажу, только не оставляйте меня здесь, помогите добраться до больницы…
Бегун рассказал, что нападение на спиртзавод совершили банды Юрася и Скригуна. Эти две банды прикрывали проводников ОУН Остапа, Ворона, краевую проводницу Мотрю и референта по пропаганде Смелого, направлявшихся на сборище бандеровских главарей, которое должно состояться следующей ночью в селе Васловцы. Когда бандиты проходили лесом мимо Дорошевцев, Мотря приказала разгромить в селе спиртзавод и ликвидировать всех его служащих за то, что они работают на Советы… Бегун также рассказал, что бандиты остановились на дневку в лесном массиве Буераки и завтра вечером выступят в направлении села Васловцы. Проводники с личными охранниками прибудут к месту сборища, а банды Юрася и Скригуна, как резерв охраны, расположатся за селом…
— О нашем свидании и разговоре никому ни слова, — прощаясь, предупредил Глущенко хозяйку. — Доставку Степана в больницу организуем немедленно.
— Никто, пан начальник, от нас и слова не узнает. Вам же большая благодарность за проявленное милосердие к племяннику и за то, что поможете ему выбраться из той багнюки, в которую затащили его националисты.
…Майор Глущенко решил на основе полученных сведений как можно скорее провести операцию по ликвидации банд Юрася, Скригуна и участников оуновского сборища.