Безопасный уровень

Зубов Константин

— Не бойтесь, обезболим по максимуму, да и контакт с телом предполагается минимальный, в основном работать будем с самим чипом.

— Так вы врач или механик? — располагаясь в кресле, спросил я.

— Два в одном, — он уже застегнул халат и надевал маску, — народу у нас мало, так что приходится совмещать.

Люди прибывали. Сколько их, мне разглядеть не удалось, так как Влад, ассистирующий Илье, с помощью специальных ремней ловко зафиксировал мою голову.

— А клизма зачем?

— Для антуража.

Врач (а

мне все-таки приятнее было думать, что врач он больше, чем механик) набрал в шприц прозрачную жидкость из одного из пузырьков и передал его Владу, стоящему за моей спиной.

Вспышка боли, эпицентр которой был где-то под левым ухом, заставила меня застонать. Но уже совсем скоро я понял, что не чувствую левую часть головы и шею. Наркоз работал.

— Как ты? — спросил из угла Кирилл.

— Приемлемо, — язык немного заплетался, но думаю, меня все поняли.

— Тогда поехали.

Не желая видеть, что будет дальше, я закрыл глаза.

Мягкие волны моря поддерживали меня, то медленно опуская, то поднимая навстречу ласковым лучам оранжевого заходящего солнца. Я широко раскинул руки и ноги и любовался высоким голубымнебом. Наверное, Кристина уже вылезла на берег и ждет меня, по-смешному дуя обиженные губки. У нее никогда не получалось лежать на волнах, ноги всегда уходили ко дну, и, конечно же, в этом был виноват я. Ну что ж, такова тяжелая мужская доля — быть виноватым и утешать.

Я улыбнулся мыслям, коснулся ступнями прохладного песчаного дна и встал. Кристины на пляже не оказалось. Я почувствовал тревогу и настолько быстро, насколько позволяла вода, вышел на берег.

На расстеленном пледе лежали мои шорты и рубашка, а рядом сарафан Кристины. Неподалеку в невысокой траве стояли две пары пляжных тапочек и розовая дамская сумочка, с которой моя жена никогда не расставалась. Пустой пляж уходил в обе стороны до самого горизонта, укрыться можно было только в небольшой роще невысоких деревьев. Отгоняя дурные мысли и надеясь, что Кристине просто понадобилось в туалет, я поспешил туда.

— Крис!

Порыв ветра заставил поежиться. Остановился и прислушался: какое-то время, кроме плеска волн и шелеста листьев, ничего не было слышно, а потом раздался выстрел.

… Бегу, ветки царапают плечи и все норовят выколоть глаза, корни, торчащие из-под земли, цепляют за ноги, дважды падаю и обдираю ладони в кровь. Роща кончается, отчаянно крутя головой, оглядываюсь по сторонам…

Я заметил ее не сразу, только когда поднялся на холм — она лежала в тридцати метрах, в небольшом овраге.

— Крис! — заорал я уже на бегу.

Она была еще жива. Прижавшись спиной к большому, наполовину вдавленному в землю камню, она держалась окровавленными руками за живот, ее серые испуганные глаза с надеждой смотрели на меня. Я рухнул на колени и, обхватив ее за плечи, чуть приподнял. Из раны сквозь пальцы текла кровь, заливала живот, купальник

и, стекая по бедрам, капала на землю.

— Роберт, — еле слышно прошептала она и протянула руку к моему лицу. Не дотянулась — на полпути рука обмякла и соскользнула на землю. Кристина, моя жена, умерла.

— Пульс участился! Он приходит в себя! — знакомый голос.

Размытые силуэты медленно двигаются в серой дымке, резкий запах медикаментов сводит с ума, и жутко болит голова.

— Слишком рано! Вколите ему снотворное.

И на том спасибо.

Разноцветные шарики, преимущественно зеленые, по цвету мира, медленно поднимаются в синее небо. Тепло. Со всех сторон слышен радостный детский смех и нарочито спокойные голоса взрослых. Фоном звучит негромкая песня про школу, некоторые ребята подпевают. Из самых разнообразных маленьких избушек и киосков доносятся волнующие ароматы, продавцы предлагают полакомиться выпечкой и сладостями.

Самое обычное первое сентября.

Но не для меня.

Я гордо несу на руках семилетнюю Софью. На ней красивое бело-зеленое платье, в русых, как и у меня, волосах огромный зеленый бант, за плечами маленький розовый рюкзачок, а к груди она прижимает охапку гладиолусов. Софья счастливо улыбается и смотрит по сторонам.

— Папочка, а давай купим эту раскраску, — она показывает маленьким пальчиком на большую книжку с картинками.

Покупаю. Сегодня ей можно все.

— Ох, разбалуешь ты её, — смеется Ира, поправляя мой зеленый галстук, — придется сверхурочно работать.

— Да сколько угодно, — я наклоняюсь, чтобы поцеловать жену, но она отстраняется.

Удивляюсь и делаю шаг к ней. Но это уже не Ира — все то же белое платье, но фигуру я не узнаю, волосы удлинились и посветлели, глаза из карих стали серыми, изменилась форма носа и надулись губы.

Передо мной стоит другая женщина.

Город начинает вращаться вокруг нас, ускоряясь. Постепенно он теряет форму и цвета, и вот мы уже стоим внутри серо-черного водоворота и смотрим друг на друга. Софья куда-то исчезла.

— Кто ты? — наконец спрашиваю я.

— Ты знаешь.

И я действительно знаю. Передо мной стоит моя жена. Кристина. И на ее белом платье стремительно расползается красное пятно.

Удар… Удар… Еще удар — кто-то бьет в левый висок огромным молотом. Перестает — блаженство. Дремота вновь накатывает.

Удар! Я кричу и открываю глаза.

Потолок. Поворачиваю голову направо — экраны, по ним бегут цифры и графики, они непереносимо пищат. Поворачиваю налево, на это уходят последние силы. Яркий свет, а на его фоне — лицо ангела, его обрамляют сияющие рыжие волосы. Хочу сказать, как она прекрасна, но не могу разлепить губы. Вырывается только мычание. Ангел кладет руку мне на лоб, и боль уходит.