Безрассудная династия
Шрифт:
Его шаги становятся громче, но я едва слышу их за шумом крови в ушах.
Дверь с грохотом ударяется о стену, и я визжу от испуга, несмотря на то, что знала, что это произойдет.
— Что ты сделала? — кричит он, бросаясь ко мне и хватая меня за волосы.
— Отвали от меня. — Я тянусь за ножом, который все еще у меня в заднем кармане. Боль обжигает мою шею, когда он тащит меня вперед и выводит из ванной.
Свидетельство того, что я сделала не так давно, более чем очевидно на кремовом ковре,
К счастью, он не замечает, что я вооружена — ну, пока не становится слишком поздно, и я вонзаю нож ему в бок.
Он рычит от боли, оборачиваясь, чтобы посмотреть, что я сделала в нескольких шагах от лестницы.
— Ты глупая, безмозглая сука.
Боль в моей голове усиливается до такой степени, что я думаю, он просто вырвал мои волосы начисто, прежде чем я скатилась с лестницы.
— Джоди, — кричит мама в ужасе, прежде чем моя голова, наконец, сталкивается со стеной у подножия лестницы с тошнотворным треском, прежде чем все погружается во тьму.
***
Первое, что возвращается ко мне, — это мое обоняние, и от этого у меня сводит живот.
— Пожалуйста, Джонас. Пожалуйста, не делай этого, — умоляет мама, страх в ее голосе вызывает дрожь у меня по спине.
Тьма угрожает снова затянуть меня обратно, но я борюсь с ней. Я борюсь с этим так чертовски усердно.
В воздухе раздается громкий шлепок, прежде чем мама начинает хныкать.
Мой желудок сводит судорогой, и я наклоняюсь в сторону, меня рвет на пол.
— О, хорошо. Джоди тоже проснулась, чтобы поиграть.
Его голос мрачен и смертоносен, и образ его за секунду до того, как я потеряла сознание, возвращается ко мне.
— Ты болен, — выплевываю я, открывая глаза и впиваясь взглядом прямо в него.
— Я? Нет, милая. Это ты трахалась с моим сыном.
— Он не твой сын. Он хороший человек. Ты монстр.
— Так вот почему он солгал тебе? Разыграл тебя? Использовал и оскорблял тебя?
— Он сделал это из-за тебя. Из-за всех лет жестокого обращения ты заставил его страдать. Он любит меня. И он придет, чтобы спасти меня.
— Из-за этого? — Он мрачно смеется, поднимая окровавленный телефон.
Я ахаю, осознав, что он нашел это у меня в лифчике за секунду до того, как запустил им в стену. Я вздрагиваю, когда она разбивается вдребезги. Я просто молюсь, чтобы Бри и Нико смогли получить то, что им нужно.
Я понятия не имею, как долго я была в отключке. Это могли быть минуты, а могли и часы. И если это было последнее, почему их здесь нет?
Он не прав. Он не такой. Тоби приближается. Они доберутся до нас.
— Просто позволь нам уйти. Ты можешь бежать. Еще не слишком поздно, — говорю я, меняя тактику.
— Я не уйду ни без кого из вас, — холодно заявляет он.
— Если ты
Его мрачный смешок превращает мою кровь в лед, и в момент ясности мой желудок опускается на дно, когда я, наконец, понимаю, что это за запах.
— Нет, — выдыхаю я. — Нет, ты не можешь этого сделать.
Уголки его рта приподнимаются в зловещей усмешке.
— О, но я могу. Ты помешала мне уехать со своей семьей, а я гарантирую, что мы будем вместе навсегда.
Срань господня.
Если мне когда-либо и нужны были доказательства того, что все, что Тоби когда-либо рассказывал мне о моем отце, было правдой, то вот они в виде этого гребаного бредящего сумасшедшего, который собирается отправить нас всех на тот свет.
Мамины опухшие глаза ловят мой взгляд, и я ненавижу то, что вижу смирение в их глубине.
Слезы текут по ее щекам, смывая засохшую кровь и грязь. У меня болит грудь из-за того, через что она могла пройти, пока я была наверху, а потом без сознания.
«Прости», произносит она одними губами, отчего комок у меня в горле становится еще больше.
Отводя глаза, когда она начинает всхлипывать, я оглядываю комнату, замечая отличия от той, в которой мы ели.
— М-мы дома?
— Дом — это не место, Джоди. Дом там, где те, кого ты любишь, — говорит мне Джонас, как будто он действительно, блядь, верит, что быть где-то рядом с ним — это гребаное благословение.
— Ты должен остановить это.
— Правда? — спрашивает он, насмехаясь надо мной, вытаскивая зажигалку из кармана и щелкая ею между пальцами.
— Пожалуйста, Джонас. Не делай этого, — рыдает мама. — Это твоя маленькая девочка. Возьми меня. Делай со мной, что хочешь, но отпусти ее. У нее впереди целая жизнь.
— С ним? — выплевывает он.
— Ты уже говорил мне, что я ему не нужна, — выдавливаю я, мое сердце не верит ни единому слову из этого, несмотря на то, что его звонок не соединился. Конечно, он обеспокоен. Конечно, он ищет меня. — Так в чем же вред?
— Но дело не только в нем, не так ли? Со всеми ними ты почувствовала себя как дома. С ней.
— Стелла? — Спрашиваю я, чувствуя себя отчаянной защитницей после того, что он с ней сделал.
Он издевается, просто услышав ее имя.
— Она пугает тебя, не так ли?
— Она ничто. Никчемный кусок дерьма, такой же, как ее брат. Мне следовало придушить их обоих в тот момент, когда они родились.
Мамин испуганный вздох разрывает воздух.
— Ты так думал о нас? Потому что в наших жилах текло недостаточно греческой крови? Именно поэтому ты отправил Джо на бойню, убедив его присоединиться к этой банде? Так вот почему ты никогда не хотел заявить на меня права? Потому что тебе стыдно?