Безрассудная династия
Шрифт:
Он подходит ближе, мое сердце набирает скорость в груди, прежде чем замки открываются, и дверь распахивается.
— Мои девочки, — объявляет он. — У меня есть для вас угощение сегодня вечером. — Его улыбка, которая следует за этим, маниакальна, и это заставляет страх пронзить мое тело.
— Звучит замечательно, дорогой, — выдыхает мама, мило улыбаясь ему. От ее фальшивого счастья у меня сводит зубы. Но, хотя я могу и не согласиться с ее планом заставить его облажаться, у меня также нет плана Б. Вскочить и
— Тогда пошли. У меня приготовлен ужин для всех нас.
— Ты хочешь, чтобы мы поднялись туда и поели с тобой? — спрашиваю я, мои брови в замешательстве сходятся на переносице.
Он еще не выпускал нас без повязки на глазах, так с чего бы ему вдруг захотеть устроить семейный ужин за столом?
Мама поднимается на ноги, и я нерешительно делаю то же самое, мне чертовски любопытно, во что он играет.
С каждым шагом, который я делаю вверх по лестнице, я ожидаю, что он рассмеется нам в лицо и снова хлопнет дверью.
У меня болит живот там, где так пусто, и когда я поднимаюсь на верхнюю ступеньку и до меня доносится запах еды, я забываю обо всем, что это подстава, и начинаю двигаться быстрее, отчаянно желая узнать, что у него может быть для нас по ту сторону двери.
— Что за хрень? — бормочу я себе под нос, когда смотрю на дом, под которым нас держат.
Я несколько раз моргаю, недоверчиво оглядываясь вокруг.
Это наш дом. Только… это не так.
Но стены, мебель, даже некоторые фотографии, они идентичны нашему дому.
Он серьезно облажался.
— У меня есть наше любимое блюдо, — говорит он, указывая в сторону кухни.
Мы заходим внутрь впереди него и обнаруживаем, что стол накрыт всем необходимым для приготовления тако.
У меня слюнки текут при виде всей этой еды после того, как я питалась только сухим хлебом и чуть теплой водой в течение… дней.
— Что мы сделали, чтобы заслужить это удовольствие? — Мама тихо говорит позади меня, ее тон заставляет меня съежиться.
— Я подумал, что нам пора снова стать семьей.
— Почему? — Спрашиваю я, вопрос срывается с моих губ прежде, чем я даже осознаю, что собираюсь сказать это вслух.
— Потому что я хочу сделать что-нибудь приятное для своих девочек.
Я оборачиваюсь и пристально смотрю на него. Он выглядит лучше, чем в первый раз, когда я увидела его в нашем доме, сколько бы дней это ни было назад. Быть свободным, очевидно, идет ему на пользу.
— Мы начинаем все сначала. Только я и мои девочки. Я все спланировал, и мы будем так счастливы.
Мои глаза прищуриваются, когда я смотрю на него, но мне удается держать свои мысли при себе.
— Звучит замечательно, дорогой. Почему бы тебе не рассказать нам об этом подробнее?
Глаза Джонаса не отрываются от моих, пока он ведет маму
— Где мы собираемся начать все сначала? — Спрашиваю я, понимая, что он относится ко мне с подозрением и должна следовать плану мамы, чтобы заставить его думать, что мы на его стороне.
— У нас забронированы билеты через пару дней. У меня есть самый невероятный дом, который ждет нас. Это рядом с несколькими фантастическими университетами, вам там понравится.
— Где это? — Спрашиваю я, мое сердце бешено колотится.
Если он вытащит нас из страны, нам крышка по-королевски.
— Тебе не нужно беспокоиться об этом прямо сейчас. Садись, ешь. Вы обе, должно быть, умираете с голоду.
Да, благодаря тебе.
Джонас выдвигает мамин стул и, как только она садится, начинает наполнять ее тарелку.
Я не совсем в восторге, несмотря на то, как громко урчит мой желудок, и только когда он, наконец, садится и начинает есть, я следую его примеру, полагая, что он не собирается отравлять нас после того, как все это устроил.
— Этот дом выглядит чудесно, — говорит мама.
— Я подготавливал его несколько недель, — признается он, поднося ко рту свой первый тако. — Я так скучал по дому. Я так сильно скучал по вам обеим, — говорит он, беря маму за руку и крепко сжимая ее. — Это все, о чем я был в состоянии думать. Мы снова вместе.
— Мы тоже скучали по тебе, дорогой, — мурлычет мама, как хорошая маленькая жена.
От ее поступка у меня сводит живот, и я не могу не задаться вопросом, есть ли веская причина, по которой она так хороша в этом.
Она снова и снова говорила мне, что любила его всем сердцем, и я верю ей, но я не могу не задаться вопросом, есть ли в их отношениях нечто большее, возможно, больше, чем она даже осознает.
Он смотрит на нее с голодом в глазах, и хотя идея, которая приходит мне в голову, вызывает у меня отвращение, она дает мне единственную надежду, которая у меня была за последние дни.
Если бы она могла отвлечь его, использовать ту слабость, которую он испытывает к ней, против него самого, это могло бы дать нам шанс, в котором мы нуждаемся, чтобы найти помощь, одержать верх, сбежать.
— Так приятно снова видеть эту улыбку на твоем лице, мам, — добавляю я, подыгрывая шараде.
Глаза Джонаса загораются.
— Я всегда знал, что мы снова будем вместе. — Он широко улыбается ей, пока я заставляю себя есть. Я умираю с голоду, но я также беспокоюсь, что в ту секунду, когда это попадет в мой желудок, оно немедленно вернется обратно.
— Я так сожалею обо всем, через что тебе пришлось пройти, пока меня не было, — говорит он почти искренне. — Но все будет хорошо. У нас есть все, что нам может понадобиться. И куда мы направляемся… они никогда нас не найдут.