Безрассудная Джилл. Несокрушимый Арчи. Любовь со взломом
Шрифт:
– А?
– Что тут деется? Введите меня в игру. Все по-старому? Банки и слезы герцогинь? Вы ж меня к игре допустите, а?
– Совсем забыл, что не сказал тебе, Штырь. Я ушел на покой.
Страшная правда медленно дошла до Штыря.
– Послушайте! Как так, босс? Вы что, завязали?
– Вот-вот. Абсолютно.
– И больше слез не тырите?
– Ни-ни.
– И не пользуетесь этой, как ее там, горелкой?
– Я продал мою кислородно-ацетиленовую горелку, раздарил прочие атрибуты и, открыв новую страницу, намерен вести жизнь законопослушного гражданина.
Штырь
И вот его идол разбил вдребезги эту мечту единым словом.
– Выпей-ка еще, Штырь, – сочувственно сказал Отрекшийся Вождь. – Для тебя ведь это потрясение, я понимаю.
– Дык я же, босс…
– Знаю-знаю. Таковы уж трагедии жизни. Мне тебя крайне жаль, но что поделаешь!
Штырь сидел молча, повесив нос. Джимми хлопнул его по плечу.
– Взбодрись! – сказал он. – Откуда ты знаешь, вдруг честная жизнь окажется в высшей степени развеселой. Многие люди ведут ее и просто наслаждаются. Вот и тебе следует ее испробовать, Штырь.
– Мне, босс? И мне тоже?
– Более чем. Ты – мое единственное связующее звено… Я не хочу, чтобы адрес всплыл у тебя в памяти на втором месяце десятилетнего срока в Дартмуре. Я намерен приглядывать за тобой, Штырь, сын мой, как рысь. Мы вместе будем наблюдать жизнь в разных развлекательных заведениях. Выше нос, Штырь! Развеселись! Улыбнись!
После краткого раздумья Штырь улыбнулся, хотя и слабо.
– Так держать! – сказал Джимми. – Рука об руку, Штырь, мы вступим в высшее общество. В высшем обществе ты будешь иметь бешеный успех. Тебе для этого достаточно иметь бодрый вид, причесать волосы, а руки держать подальше от серебряных ложек, ибо в лучших домах их обязательно пересчитывают, едва дверь закроется за последним гостем.
– Само собой, – понимающе кивнул Штырь, как специалист, воздав должное такой вполне разумной предосторожности.
– А теперь, – сказал Джимми, – пора и на боковую. Ты согласен провести одну ночь на диване? Конечно, некоторые ребята уступили бы тебе свою кровать. Однако завтра я позабочусь о кровати для тебя.
– Для меня! – восхитился Штырь. – И-ех! Я ж всю последнюю неделю дрых в Парке. Будет в самый раз, босс.
Глава 11. На повороте дороги
Наутро после встречи в «Савое», когда Джимми, отослав Штыря к портному, разделывался у себя дома с комбинацией первого и второго завтраков, его навестил лорд Дривер.
– Так и думал, что застану вас, – заметил его сиятельство. – Ну, малышок, как дела-делишки? Завтракаете? Яичница с беконом! Ого! Я не мог проглотить ни крошки!
Его вид подтверждал истинность его слов. Потомок сотни графов был зеленовато-бледен, а
– Типус, который остановился у меня… сегодня везу его с собой в Дривер… субъект, которого я встретил в клубе… типус по фамилии Харгейт. Вы его знаете? Нет? Он еще был на ногах, когда я вчера вернулся, и мы засиделись, гоняя шары. Бильярдист он хуже некуда, просто жуть берет. Я дал ему тридцать очков форы… до пяти утра. Чувствую себя препогано. И не вставал бы вообще, да только мне надо успеть на два пятнадцать в Дривер. Единственный приличный поезд.
Он хлопнулся в кресло.
– Грустно, что вам не хочется позавтракать, – сказал Джимми, зачерпнув мармелада. – А я, когда звучит гонг, обычно в первых рядах. Мне случалось завтракать стаканом воды и пакетиком конопляного семени. Вот и привыкаешь уминать все, что имеется. Заглядывали в газеты?
– Спасибо.
Джимми умял завтрак и закурил трубку. Лорд Дривер положил газету.
– Послушайте, – сказал он, – я к вам завернул вот по какой причине: чем вы сейчас заняты?
До этой секунды Джимми полагал, что его друг забежал вернуть пять фунтов, которые занял, но его сиятельство этой темы даже не коснулся. Позднее Джимми предстояло узнать, что провалы памяти касательно финансовых обязательств были выдающейся чертой в характере лорда Дривера.
– Вы про сегодня?
– Ну, в ближайшем будущем. Я вот о чем – почему бы вам не отложить вашу поездку в Японию и не поехать в Дривер со мной?
Джимми прикинул. В конце-то концов, Япония или Дривер – какая разница? А познакомиться с местом, о котором он столько читал, будет любопытно.
– Очень любезно с вашей стороны, – сказал он. – Но вы уверены, что вас это не стеснит? Не нарушит ваших планов?
– Да ничуть. Чем больше, тем веселее. А вы на два пятнадцать успеете? Вот так, без предупреждения?
– О чем речь? Мне на сборы хватит десяти минут. Большое спасибо.
– Молодчага! Постреляем фазанов, ну и прочая лабуда в том же роде. Да, вы играть на сцене умеете? То есть вроде намечается постановка. Типчик по фамилии Чартерис ее затевает. Кончил Кембридж, член «Рампы». Всегда затевает постановки. Чушь, по-моему, но ему удержу нет. Вы по этой части что-нибудь умеете?
– Да что угодно! От императора Марокко до «Нарастающего шума за сценой». Я одно время был актером, особенно незаменимым, когда приходилось менять декорации.
– Очко в вашу пользу. Ну, покедова. Два пятнадцать с Паддингтонского вокзала. Я встречу вас там. А теперь мне пора. Встреча с одним типом.
– Буду вас высматривать.
Тут Джимми поразила внезапная мысль. Штырь! Он было совсем забыл про Штыря. А держать сына Бауэри в поле зрения стало вопросом жизни и смерти. Он был единственной связью с особнячком где-то за пределами Сто пятидесятой улицы. Оставить сына Бауэри одного в квартире он никак не мог. Перед его умственным взором предстало видение: Штырь один в Лондоне с квартирой в «Савой-Мэншенс» как базой для операций. Нет, Штыря необходимо пересадить в сельскую почву. Правда, он не вполне представлял себе Штыря на фоне сельской природы. Бедняга исчахнет от тоски. Но иного выхода нет.