Безрассудная леди
Шрифт:
— Спасибо, сынок, я знала, что ты все поймешь правильно.
Глава 4
Лукас с недоумением разглядывал светло-лиловый конверт, лежавший поверх разложенной веером корреспонденции. Еще один счет от мадам Деку? Он вскрыл конверт садовым ножом и едва не выругался вслух. Хотя английское правописание портных оставляло желать лучшего, итоговая цифра в конце страницы была выписана отчетливо и составляла триста шестьдесят фунтов. Он достал из ящика свою бухгалтерскую
Черные брови Лукаса сошлись на переносице. Прошло почти полтора года с тех пор, как Далси с Татьяной уехали в Котсуолд. За все это время мать не написала ему ни слова, но за последние два месяца на него обрушился целый водопад счетов.
Продолжительное молчание Далси должно было убедить его в том, что из ее затеи ничего не вышло, но теперь он уже не был так в этом уверен. Вдовствующая графиня, конечно, особа расточительная, однако она не любила бросать деньги на ветер. Лукас вопросительно взглянул на Беллерофона, пятнистого дога, растянувшегося на коврике перед камином.
— Тебе не кажется…
Дог широко зевнул.
— Нет. Думаю ты прав, это невозможно. Оргией покупок мама просто утешает себя, потерпев поражение.
Дог навострил уши, и Лукас тут же услышал цоканье копыт на подъездной дорожке.
Это еще что за новости? Он с самого начала приложил немалые усилия, чтобы отвадить визитеров. На мгновение у него мелькнула мысль: а не сбежать ли, пока не поздно, по черной лестнице? Но он был так удивлен, что не мог двинуться с места.
Мгновение спустя в комнату вошел Смитерс с визитной карточкой на подносе.
— Мистер Донтли, милорд, — объявил он.
Лукас растерянно поморгал глазами, и дворецкий пояснил:
— Мистер Трентон Донтли, племянник и наследник старого лорда Донтли, у которого поместье на противоположном берегу Бентфордского ручья.
— Боже мой, как некстати. Старик, наверное, умер?
Смитерс откашлялся.
— Не думаю, милорд. Если только мода на траурную одежду не изменилась существенным образом.
Лукас усмехнулся:
— Ты меня восхищаешь, Смитерс. Ну что ж, проводи его сюда. Неплохо время от времени освежать свои познания в области последней моды.
Человек, появившийся в кабинете, с лихвой оправдал ожидания Лукаса: на нем оказались такие узкие бриджи, как будто они были нарисованы краской на теле; переливчато-синий сюртук, такой узкий, что надеть его, наверное, удалось лишь с помощью трех человек; галстук, завязанный замысловатым узлом, который исчезал в вырезе сине-зеленого шелкового жилета. Светлые волосы гостя были подстрижены какими-то чудовищными террасами, напомнившими Лукасу вавилонские висячие сады.
Когда молодой человек ослепительно улыбнулся, Лукас приподнял бровь.
— Мистер Донтли! Мы с вами встречались?
— Нет, милорд.
— Семнадцатое? — Лукас не понимал, в чем дело. — А что такое «семнадцатое»?
Донтли заливисто рассмеялся.
— Я был уверен, что вы окажетесь весельчаком! Трейборн говорил — вы, конечно, знакомы с Джоном Трейборном, — что вы сердитый старый варвар, но я этому не поверил, имея удовольствие не раз наслаждаться компанией вашей матушки в Лондоне — в театре и в других местах. Последние сезоны много потеряли без леди Стратмир. Все мы с облегчением узнали, что сна снова хорошо себя чувствует.
Лукас слегка склонил голову: он все же выудил из этого потока пустой болтовни кое-какую полезную информацию. Итак, его мать использовала болезнь в качестве предлога, объясняющего ее продолжительное отсутствие в свете.
Молодой Донтли тем временем продолжал:
— Мой дядюшка просит принять его извинения: боюсь, он не сможет приехать из-за страшного приступа подагры, но если бы смог, ни за что бы не упустил такой возможности.
— Какой возможности?
— Семнадцатого, конечно.
Лукас искоса взглянул на Смитерса, который растерянно поднял брови в знак того, что так же мало осведомлен, как и его хозяин.
— Извините меня, Донтли, у нас, старых варваров, ужасная память. Что именно будет семнадцатого?
Гость с большим трудом извлек из кармана узкого сюртука квадратик веленевой бумаги и протянул его Лукасу.
Стараясь скрыть свои чувства, тот едва взглянул на него и вернул приглашение.
— Ах да, семнадцатое. Как я мог забыть? — Лукас выпил бокал до дна и наполнил снова, почти не слушая гостя, пытаясь разгадать, что на уме у матери.
Его молчание наконец возымело свое действие на Донтли, который, поднявшись, сказал:
— Извините, милорд, кажется, я отнял у вас слишком много драгоценного времени.
— Спасибо, что заехали, Донтли.
— Не стоит благодарности. Только еще одно слово, сэр…
Лукас приподнял бровь.
— В субботу в игорном доме миссис Роуз я встретил близкого друга вашей матушки, он рассказал о вашей кузине с континента. Мне хотелось бы знать, каковы ее обстоятельства… ну, проще говоря, есть ли у нее приданое?
— О да, — помедлив мгновение, сказал Лукас. — Причем весьма солидное.
Морщинки на лбу Донтли моментально разгладились.
— Отлично! Красота и состояние — такое редкостное сочетание! Надеюсь, вы простите мою дерзость — между нами, светскими людьми…
— Совершенно с вами согласен.
Выполнив свою миссию, Донтли наконец ушел. Проводив его, Смитерс вернулся в кабинет и застал хозяина в том же положении, в каком его оставил.
— Милорд, — окликнул он.
Лукас обернулся.