Безрассудный наследник
Шрифт:
И хотя я не была дурой, думая, будто он не такой же смертоносный — может быть, даже более опасный, чем мой отец, — всего через несколько дней я убедилась, что он не такой уж и злобный монстр, каким я его себе представляла. По крайней мере, не для меня.
Поэтому я приняла ванну с пеной, нежась в этой огромной ванне, пока вода не стала прохладной, а пальцы не сморщились. Потом я завернулась в халат, пока кожа не высохла, надела леггинсы и свитер большого размера.
И вот я сидела рядом с ним на диване, наевшись вкусной еды, с теплой головой,
Я уставилась в телевизор, и слова крутились у меня в голове, пока наконец не решили вылиться наружу. Я потянулась за бокалом вина и допила его до дна, ощущая сладкие нотки ягод на языке, а затем скольжение по горлу.
— Это все так… — я отставила бокал и посмотрела на него. Он стоически наблюдал за мной, а затем приподнял бровь, ожидая, пока я закончу. — …по-домашнему, — я почувствовала, как мои щеки заалели от этого признания, и снова сосредоточилась на телевизоре.
— А как ты думала?
Я пожала плечами и снова посмотрела на него.
— Думала, посажу тебя на цепь в своей постели и буду иметь с тобой дело в любое время, когда захочу? — он взял со стола свою бутылку пива и откинулся на спинку дивана, поднеся горлышко ко рту и сделав долгий глоток.
Мне не следовало бы чувствовать прилив юмора в его словах, но я тихонько рассмеялась.
— Тебе следует больше смеяться, — он снова поднес пиво ко рту и отпил. — Это красиво.
Мой смех утих, а на его место пришло что-то восхитительно горячее.
— Просто… — от смущения я запнулась.
— Не надо меня стесняться, куколка.
То, как он это сказал, и выражение его лица говорили о том, что он думает о том же, о чем и я.
О том, что мы разделили в брачную ночь и в самолете.
— Если только ты не предпочитаешь быть прикованной к моей кровати и отданной на мою милость? — его голос перешел на более низкую октаву, и я физически вздрогнула.
Я знала, он видел мою физическую реакцию по тому, как расширились его зрачки, а губы едва раздвинулись, когда он втянул воздух. Меня смутили его слова, но не потому, что он их произнес, а потому, что мне очень хотелось, чтобы они оказались правдой.
Меня безумно возбуждала мысль о том, что Николай будет иметь дело со мной.
От его усмешки я посмотрела на него, и мое лицо покраснело от смущения. Я была такой открытой, его слова оказывали на меня физическое воздействие, которое я не могла контролировать. Я стиснула зубы и уставилась в телевизор, но через секунду почувствовала, как его большой и указательный пальцы легонько сжали мой подбородок, когда он повернул мою голову в свою сторону.
Из его взгляда исчезло всякое веселье, а вместо него появилась серьезность, от которой перехватывало дыхание. Долгие мгновения Николай молчал, просто смотрел мне в глаза, его взгляд медленно прошелся по подбородку и линии челюсти, а затем вернулся к моим губам.
Взад-вперед, так медленно, словно он запоминал каждую частичку меня.
С
Наши рты были так близко, что я едва открывала глаза, и во мне шевелилось какое-то сладострастное чувство. Я могла бы списать это на вино, на полный желудок, но все это было из-за Николая.
Я чувствовала себя такой изящной, сидя рядом с ним, крошечной и маленькой на фоне его массивного тела. Все, что я могла делать, — это вдыхать его. Все, что я могла видеть, — это он. Все, что я могла чувствовать, — это он.
Он тихонько хмыкнул, и я почувствовала, как мое тело становится все более и более чувствительным, готовясь к его прикосновению. И тут я почувствовала прикосновение его губ к своим. Это даже нельзя было назвать поцелуем, настолько легким он был, но я чувствовала его каждой частичкой своего тела.
Он переместил пальцы, державшие мой подбородок, на шею. Я позволила ему взять инициативу в свои руки, и мне нравилось, как он контролирует ситуацию. Казалось, даже если бы я была опытной, то все равно хотела бы, чтобы такой мужчина, как Николай, показал мне, как это делается.
Положив руку мне на затылок и сильнее надавив, наклоняя мою голову в сторону, он углубил поцелуй. Я застонала от его вкуса, почувствовала эйфорию, когда он обхватил пальцами мои волосы и потянул за пряди.
С каждой секундой его прикосновения становились все сильнее, поцелуй все требовательнее, пока он не зажал в кулаке клок моих волос, отчего моя киска увлажнилась.
И тогда он просунул свой язык внутрь, поглаживая меня изнутри, прижимая мышцы к моим, прежде чем отступить и повторить все сначала. Мы делали это так долго, медленно и сосредоточенно целуясь, что у меня между бедер потекла жидкость.
Я была вся мокрая, мягкий материал моих леггинсов терся о самую чувствительную часть меня. Я была без лифчика, о чем сейчас жалела, потому что соски были очень твердыми и неприятно терлись о материал свитера.
— Я никогда не пробовал ничего слаще, — его слова прозвучали напротив моих губ, и я почувствовала вибрацию по всему телу, остановившуюся прямо между бедер.
Он просунул язык внутрь и вынул его. Туда и обратно. Входил и выходил. Этот акт нельзя было назвать иначе, как имитацией траха. Боже, как я хотела его — его — прямо сейчас, так отчаянно, что моя киска сильно сжалась. И когда мои внутренние мышцы расслабились, я почувствовала, как из меня вытекает еще больше влаги, несомненно, создавая мокрое пятно в центре моих леггинсов.
Я попыталась сжать бедра вместе, но мое положение делало это невозможным: одна нога была согнута на подушке, а другая стояла на полу.