Безрассудный

Джеймс Онли

Аса назвал Ноя новой любимой игрушкой Адама, но это было неправдой. У Адама никогда не было любимых игрушек, он не привязывался к людям или предметам. Он поддерживал связь со своей семьёй, потому что этого ожидало общество, и у них была общая цель. Их союз обеспечивал всем им безопасность и позволял продолжать эксперимент их отца. Адам всегда думал, что если он и сможет сформировать привязанность, то только к ним. Он защищал бы их, оплакивал бы их смерть, но потеря их не ранила бы его так, как мысль о том, что в его жизни больше нет Ноя.

Согласно

нормам общества, Адам не должен был говорить Ною ничего из этого, не должен был никому рассказывать, что он каким-то образом влюбился в парня, которого знал всего несколько дней, если не считать двух недель преследования, которое он вёл после угрозы смерти. Но он уже дал понять Ною о своих намерениях, верно? Ной знал, кем он был для него. Он должен был знать. Ной тоже должен был это почувствовать. Может, всё это слишком напряжённо для Ноя. Может, встреча с братьями наконец-то заставила Ноя понять, кем был Адам в глубине души.

Сжимая руль всю дорогу до лофта, Адам бросал осторожные взгляды на Ноя, который не держал больше руку Адама и сцепил пальцы на коленях, наблюдая за миром через окно с пассажирской стороны. Он не выглядел испуганным или даже обеспокоенным, но в машине чувствовалось напряжение, которого не было всего несколько минут назад, атмосфера между ними была такой густой, что казалось, будто можно потрогать её. Это всколыхнуло глубинные инстинкты Адама, те, что отвечали за его выживание, и Ной теперь был необходим для его выживания.

Припарковавшись в гараже, Адам открыл дверь Ною. Он взял Адама за руку и улыбнулся ему нерешительной, почти взволнованной улыбкой. Комок страха немного ослаб в Адаме. Когда они вошли в лифт, Ной снова вложил свою руку в его, и волна облегчения была настолько сильной, что у Адама перехватило дыхание. Но это облегчение быстро сменилось желанием заявить о себе, заставить Ноя понять, кем он является для Адама.

Когда двери закрылись, Адам прижал Ноя к стене, взял его лицо в свои ладони и поцеловал его, как только лифт пришёл в движение. Адам проглотил удивлённый писк Ноя, и какая-то дикая часть его души задалась вопросом, какие ещё звуки он может извлечь из Ноя, если приложит немного усилий. Адам почувствовал, как Ной весь расслабился в его объятиях, позволяя ему целовать себя так, как он захочет.

Ной не был слабым или хрупким. Он не был каким-то кротким робким мышонком, который боялся заговорить. И это делало его полное подчинение намного более горячим. Адаму хотелось делать с ним всякие пошлости, хотелось прижать его к себе и заставить кричать, хныкать или стонать. Адаму хотелось проникнуть в него, в каждую его чертову частичку, пока не станет понятным, где начинается он и заканчивается Ной.

— Боже, как же я сильно хочу тебя, — прорычал Адам, отпустив лицо Ноя, чтобы прикусить мочку его уха.

— Дай мне принять душ, и ты сможешь делать со мной всё, что захочешь, — с придыханием пообещал Ной, прежде чем снова просунуть язык в рот Адама, отдавая

столько же, сколько получал.

Они выбрались из лифта в коридор, Адам прижимал его к каждой доступной поверхности, целуя, облизывая и лаская всё, до чего мог добраться, останавливаясь только для того, чтобы достать из кармана ключи. Оказавшись внутри, он прижал Ноя к двери.

— Я хочу тебя. Сейчас.

Ной застонал.

— Душ...

Адам обхватил рукой горло Ноя.

— Сейчас.

Ной отпихнул Адама.

— Нет. Нет. Нет. Сначала душ. Потом секс. Это не обсуждается. — Увидев угрюмое выражение лица Адама, он закатил глаза и улыбнулся. — Ты можешь принять душ вместе со мной, — уговаривал он, даря Адаму ещё один затяжной поцелуй. — Можешь даже потереть мне спинку.

Прежде чем Адам успел ответить, Ной начал раздеваться, оставляя за собой след из одежды, который не должен был быть сексуальным, но почему-то был. Адам собирал упавшие вещи, как хлебные крошки, сбрасывая их в корзину для белья, и вошёл в ванную как раз в тот момент, когда Ной шагнул под душ, закрыв глаза и подставив лицо под струю воды.

Адам медленно снял с себя одежду, не пытаясь соблазнить, а просто потому, что ему не хотелось отрывать взгляд от Ноя достаточно долго. Обнажившись, Адам просто стоял, прикусив нижнюю губу, и следил глазами за водой, которая стекала по коже Ноя, цепляясь за каждый изгиб мускулов. Ной был в хорошей физической форме, но без накачанного пресса и выпуклых бицепсов богатеньких детишек, с которыми Адам обычно тусовался. Тело Ноя выковалось трудом, а не в спортзале, и Адам не мог им насытиться.

Адам шагнул за Ноем, который оглянулся через плечо. Капельки воды орошали его лицо и ресницы, Ной провёл языком по губам, пробуя воду на губах. Адам тоже захотел попробовать. Поддавшись искушению, Адам обхватил лицо Ноя.

Адам застонал ему в рот, скользнув руками по его заднице и притянув Ноя, почувствовал, как тот прижимается твёрдым членом к его бедру.

Ной разорвал поцелуй, схватил мочалку и протянул её Адаму.

— Поможешь мне?

Адаму понравилось, как Ной сказал это с придыханием.

— Мы зря потратим время, поскольку я собираюсь снова испачкать тебя, — недовольно рыкнул Адам, а затем снова завладел ртом Ноя, укусил достаточно сильно, пуская кровь, а затем пососал пораненную губу Ноя.

Ной наклонил голову, давая Адаму доступ к своему горлу.

— Обещания. Обещания.

Адам засмеялся, развернул Ноя и притянул его к себе. Ной опустил голову на плечо Адама, закрыв глаза, когда тот начал его мыть.

Адам не торопился, используя намыленную ткань, чтобы исследовать тело Ноя, проводя грубым хлопковым материалом по одному соску, пока его пальцы дразнили другой, опустился ниже по животу, обхватил член Ноя кулаком с тканью, медленно дразня его.

— Адам... — простонал Ной, запрокинув лицо так, чтобы Адам смог видеть, как Ной разваливается на части.