Безрассудный

Джеймс Онли

— Просто друг.

— Друг? — насмешливо хмыкнул Гари.

— Да, друг. Как ты и мой отец были друзьями, — категорично заявил Ной.

Гари напрягся, сжимая толстые пальцы на ручке кресла.

— Что это значит?

Ной изо всех сил старался придать своим чертам маску невинности.

— Только то, что вы с моим отцом были друзьями. — Гари изучал Ноя, словно не мог понять, врёт он или нет. Может, стоит немного прощупать почву? Ной вздохнул, изо всех сил стараясь хотя бы выглядеть печальным. — Могу я задать тебе вопрос? О моём отце?

Гари

колебался до тех пор, пока это не стало почти неловким, и наконец сказал:

— Да. Конечно, малыш.

— Я много думал о своём отце, и у меня нет ничего из его вещей. Ты знаешь, что случилось с его вещами после его смерти? После того, как я попал в систему? Они что, просто выбросили все?

Мускул щеки дёрнулся у Гари, словно вопрос пронзил его электрическим разрядом. Он прочистил горло, затем фыркнул, проведя рукой по седеющей щетине.

— Кое-какое барахло было мусором и пришлось его выбросить. Большую часть вещей он хранил на складе, но у меня не было ключа или каких-либо прав на них, так что уверен, что их продали с аукциона.

Может, ключ Адама — это ключ от хранилища его отца? Он отложил эту информацию на потом.

— Это отстой. Несправедливо, понимаешь? Мой отец был хорошим человеком, посвятил свою жизнь преподаванию. А у меня нет ничего, чем бы я его запомнил. И чем больше я думаю о том, кто его убил, тем больше злюсь, понимаешь? — Ной вскинул руку вверх в расстроенном жесте. — В одну минуту он был там, в другую — исчез. Но знаешь, что самое странное? Все мои воспоминания о нём просто... исчезли. Как будто он забрал их с собой. Я действительно мало что помню о детстве. Странно, да? Я знаю, что мы с отцом были близки. Разве я не должен помнить больше?

Гари поёрзал в кресле.

— Эх, все справляются с бедой по-разному, понимаешь? Ты с отцом был близок. Он был хорошим парнем. Он действительно любил тебя.

«Ага, даже слишком», — подумал Ной, изо всех сил стараясь сдержать дрожь, которая вот-вот накатит на него.

Гари вспотел, мелкие бисеринки пота выступили на его губах и на лбу. Пот лился градом. Он лгал сквозь пожелтевшие зубы.

— Иногда воспоминания мелькают как вспышки, но я даже не знаю, реальные они или... как... сны. Ты и папа когда-нибудь брали меня на рыбалку?

Ной шёл по тонкому льду. Если Гари сложит все вопросы Ноя вместе с разбитой фотографией хижины, то есть большая вероятность, что он больше не будет думать, что разбитая рама случайно упала.

Но Гари лишь нахмурился, словно не мог точно вспомнить.

— Да, что-то припоминаю. Мы с твоим папой частенько ездили в старый домик моей семьи в лесу. Думаю, мы брали тебя с собой пару раз.

Пару раз. Ноя подташнивало при подтверждении. В глубине души он знал, что был в той хижине, что там его растлили отец и Гари. Возможно, детали были нечёткими, но тошнотворное бурление в животе при каждой мысли об этой хижине говорило Ною всё, что ему нужно было знать.

— Мы должны как-нибудь сходить, — предложил Ной. — Например, помянуть

отца.

Гари подался вперёд, положив руки на стол.

— У меня больше нет этого домика. Я продал его давным-давно, чтобы купить это место.

Гари лжёт. У Ноя не было никаких доказательств, только инстинкт, но что-то подсказывало ему, что Гари врёт напропалую, он явно всё ещё владеет той хижиной в лесу.

— Очень жаль.

— Ага.

— Могу я теперь идти на перерыв? — спросил Ной, внезапно загоревшись желанием убраться оттуда подальше от Гари.

— Ага, парень. Иди.

Ной направился к столу для пикника на заднем дворе. Рокси — сорокапятилетняя мать-одиночка по имени Жанетт — сидела и курила сигарету рядом с Бейли, которая разлеглась на деревянной скамейке.

— Вам нельзя выходить на улицу вдвоём. Особенно в ночь с ведущим. Из-за них всегда появляются настоящие психи.

— Что хотел Гари? — спросила Бейли.

— Да всё та же чушь насчёт пропавшего рюкзака. Видимо, Бьянка опять ему что-то напела. — Ной растянулся на столешнице, вытащил свой телефон и дважды взглянул на него. — Что за хрень? — пробормотал он.

Бейли села в замешательстве, выхватив телефон у Ноя из рук, сразу же найдя источник замешательства Ноя, а затем у неё округлились глаза.

— В твоём Instagram написано, что у тебя десять тысяч уведомлений? Как часто ты его проверяешь?

Не так уж часто. Он создал аккаунт всего четыре месяца назад, после того как Бейли целый час скулила по этому поводу. Она хотела отметить его на фотографии, которую сделала. У него было всего четыре фотографии. Не спрашивая разрешения, Бейли открыла приложение.

— Кто такой Адам Малвейни?

— Модель? — спросила Жанетт.

— Ты знаешь его? — нахмурился Ной.

Жанетт выпустила колечко дыма, затем смахнула его.

— Я слышала о нём. Один из моих друзей-джентльменов входит в какой-то совет фонда вместе с его отцом. Люди любят говорить о мальчиках Малвейни. Все талантливые. Все красивые. Все с именами на букву «А». У тебя с ним что-то есть?

— Если верить Instagram, то да. За день у тебя почти девять тысяч новых подписчиков.

— Ничего серьёзного, — пробормотал Ной, пытаясь забрать свой телефон.

Бейли легко увернулась от него.

— О, боже мой. Здесь говорится, что ты парень Адама Малвейни. Что вас заметили вместе за завтраком у «Мо». Это правда?

У Ноя округлились глаза.

— Где это написали?

— Эм, TMZ, деловой-обозреватель, да много где.

Деловой Обозреватель? Почему?

— Как люди вообще меня нашли? Адам назвал им только моё имя.

Бейли усмехнулась.

— А большего и не нужно. Благодаря интернет-шпионам и автопометкам в Facebook найти кого-то в социальных сетях не так уж сложно, — сказала Бейли, передавая телефон обратно. — Не могу поверить, что ты встречаешься с Адамом Малвейни. Знаешь, сколько нас таких, кто работает в гадюшниках и мечтает получить пропуск на миллион долларов?