Безудержная любовь

Харлоу Мелани

— Она ушла.

Оуэн посмотрел за спину, в сторону двери. — Куда она ушла?

— Я не знаю, — раздраженно ответил я.

— А как же ее чемодан? Он в нашей машине, — напомнила мне Аделаида.

— Черт. — я ущипнул себя за переносицу.

Близнецы посмотрели друг на друга и задыхались.

— Да, я сказал плохое слово, — гаркнул я. — Смирись с этим.

— Почему ты так злишься? — спросил Оуэн, когда Ари пришла с едой.

— Не знаю, я просто злюсь! А теперь садись. —

я указал на место, которое освободила Вероника. — Вы оба, вон там.

Аделаида выглядела обеспокоенной, бросив взгляд в сторону двери. — Но что, если Вероника вернется?

Меня больше беспокоило то, что она не вернется. — Давай просто поедим.

Но я не был голоден.

Пока дети поглощали свой завтрак, я пил кофе и размышлял о внезапном отъезде Вероники. Каждый раз, когда я слышал, как звенит колокольчик над дверью, то оборачивался в надежде увидеть, как она направляется к нашей кабинке.

Близнецы продолжали приставать ко мне. Куда она делась? Почему она ушла, не попрощавшись? Что мы собирались делать с ее чемоданом? Увидим ли мы ее когда-нибудь снова?

— Хватит уже задавать вопросы. — я поставил свою пустую кружку на стол. Моя рука дрожала, я выпил слишком много кофеина. — Мы найдем ее.

— Но почему она вот так убежала? — Аделаида настаивала.

— Она убежала, потому что я обидел ее, — наконец сказал я, подавая знак Ари принести счет.

— Что ты сказал?

— Это не важно. Но послушайте, вы двое. — я оперся локтями о стол. — Что вы думаете о том, чтобы она была вашей няней этим летом?

— Да! — сказал Оуэн, запихивая в рот вилку с блинчиком. — Она мне нравится. Она веселая.

— Вам, ребята, придется научиться готовить, — сказал я.

— Я уже умею кое-что готовить, — похвасталась Аделаида. — Я могу сделать начос, фруктовые кебабы и тарталетки.

Ари принесла счет и взглянула на нетронутую бельгийскую вафлю Вероники. — Ей… пришлось уйти?

— Да, потому что папа обидел ее, — сказал Оуэн.

— Я собираюсь извиниться, — сказала я, бросив на Оуэна грозный взгляд. — Как только мы ее найдем.

— Она будет нашей новой няней, — объявила Аделаида.

Ари улыбнулась. — Похоже, она будет действительно веселой няней.

— Ты знала, что вон там на стене висит фотография нашего дяди? — Аделаида указала на черно-белый снимок головы Дэша, который был подписан: "Всем, кто вернулся домой к Мо, Дэш Бакли". — Он телезвезда.

Улыбка сползла с ее лица, когда Ари взглянула на стену позади себя. — Да. Я знаю твоего дядю.

— Он тебе не нравится?

— Дэшиел Бакли нравится всем. Он сам мне это сказал. — Ари схватила чек и мою кредитную карточку. — Я разберусь с этим вместо тебя.

Я кивнул, задаваясь вопросом, не произошло ли что-то между лучшей подругой Мэйбл и Дэшем в какой-то момент. — Спасибо.

—

Так где же нам следует искать? — спросил Оуэн, когда мы стояли на тротуаре возле "Мо".

Прикрыв глаза от солнца, я оглядел квартал направо и налево. По воскресеньям в центре города всегда было оживленно, и Мейн-стрит была запружена людьми, которые входили и выходили из магазинов и ресторанов или прогуливались по направлению к гавани с чашками кофе.

Я вспомнил, как Вероника вчера заметила, что она его еще не видела, и как ей хотелось хотя бы попробовать немного сливочной помадки, прежде чем она уедет из города. — Пойдемте со мной, — сказал я детям. — У меня есть идея.

Они последовали за мной в ближайшую кондитерскую, где я позволил каждому выбрать по маленькому кусочку — шоколадно-арахисовое для Оуэна и шоколадно-мятное для Аделаиды. Для Вероники я купил обычную ванильную помадку, жалея, что нет какого-нибудь способа посыпать ее.

Пока дети поглощали свое неожиданное лакомство — обычно я не разрешал им есть десерт в десять утра, — мы дошли до угла и свернули на Спринг-стрит, которая спускалась к гавани.

Перейдя Бэйвью-роуд, мы остановились у подножия Уотерфронт-парка, который был забит семьями, устраивающими пикники, выгуливающими собак, бегунами и парочками, растянувшимися на одеялах в тени огромного клена. За линзами моих солнцезащитных очков-авиаторов мои глаза сканировали толпу. Была ли она здесь?

— Я вижу ее! — крикнул Оуэн, указывая на дамбу.

— Где?

— Вон там — сидит на камнях.

Я проследил за направлением его пальца и заметил развевающиеся на ветру светлые волосы. Мой пульс участился. — Ладно. Я не хочу, чтобы вы двое подходили к воде. Вы можете постоять здесь, пожалуйста? Под этим деревом?

— Я думаю, нам тоже следует поговорить с ней, — сказала Аделаида. — Что, если ты снова обидишь ее?

— Тогда она не будет нашей няней, и мы все время будем с тобой, — добавил Оуэн.

— Я не собираюсь снова ранить ее чувства, — нетерпеливо сказал я. — А теперь оставайтесь здесь.

Они застонали, но я поднял одну руку. — Послушайте, я только что купил вам, ребята, сливочную помадку после завтрака. Дайте мне передохнуть.

Они обменялись взглядом, который послужил знаком согласия, и плюхнулись рядом с деревом. — Хорошо, — сказала Аделаида, — Но не испорти всё.

— Спасибо за вотум доверия¹³. — повернувшись, я глубоко вздохнул и подошел к набережной.

Вероника сидела на одном из больших валунов и смотрела на залив, обхватив колени руками. Я осторожно подошел к ней и опустился на большой плоский камень рядом с ней.