Безудержный ураган 2
Шрифт:
Перемещаясь по крышам, вальдары заняли наблюдательные позиции и стали ждать. Ждать пришлось недолго. Из одной из конюшен вышло существо, чуть крупнее лошади, но очертаниями все же ее напоминающее. Тот же круп, грива, копыта. Бруснир наблюдал сзади и морду не видел. Зато видел огромные уродливые наросты на спине. Он долго не мог понять что это такое, пока переродок не пошевелил ими, и они не раскрылись в огромные воистину прекрасные крылья из вороных перьев. Все невольно залюбовались, а потом конь обернулся и заржал, показав множество острых длинных зубов.
Бруснир дал знак лучникам приготовиться,
Существо захлопало крыльями, встало на дыбы и, вытянув вперед морду, оглушительно что-то не проржало — пробасило. Острые клыки раздвинулись, и оно полыхнуло огнем в Шаймора, но не достало. Бруснир почти отдал приказ стрелять, Шаймор на долю секунды опередил его, закричав:
— Не смейте!
— Да что ж за придурок такой, — пробурчал Бруснир. — Ну явно жить надоело.
На зов переродка из конюшен повыходили десятки других.
Шаймор казалось и правда спятил. Выставив вперед ладони, он медленно приближался к переродку, ласково приговаривал:
— Тихо, тихо мой хороший. Мы же можем с тобой поладить, только умерив чуть нашу гордость. Смотри, у меня есть для тебя что-то вкусное, — вальдар запустил руку в карман, что-то достал и протянул на раскрытой ладони. Переродок ударил передним копытом и оскалился.
Надо же, подумал Бруснир, заранее подготовился, угощение захватил. Он бы еще ворлока приручить попытался. Шаймор подошел слишком близко и если весь этот табун бросится на него, то не поможет уже даже Элерия. Бруснир колебался, приказать ли вальдарам прийти на помощь и спрыгнуть с крыши. Это могло только ускорить нападение переродков, но и оставлять друга в смертельной опасности было нельзя. И Бруснир дал команду осторожно спускаться.
Шаймор в это время преодолел последние отделяющие его шаги от блестящего вороного переродка и протянул ладонь с угощением прямо к ужасающей, наполненной множеством зубов пасти.
Огромный конь чуть повернул голову и взял еду из рук Шаймора. Вальдары спрыгнули на землю и другие переродки заволновались, зашипели, загарцевали. Шаймор оглянулся и шикнул на воинов, а тот переродок, которого он угощал, обернулся и что-то проржал своим. После этого замерли все, а Шаймор погладил коня по морде, потрепал по гриве. Спустя еще мгновение, запрыгнул переродку на спину. Тот встал на дыбы, но Шаймор удержался.
Конь пронесся по двору и, распахнув огромные крылья, стрелой взмыл в воздух. Шаймор вцепился в гриву и приник к крупу. Оба они скрылись за крышами.
Оставшиеся вальдары и кони подозрительно смотрели друг на друга, не решаясь перейти к каким-то действиям. А через минуту вернулся Шаймор верхом на своем крылатом коне. Они сделали несколько кругов над конюшнями, во время которых все смогли услышать вопль восторга Шаймора. Он явно наслаждался полетом. А затем эффектно приземлился, плавно переводя полет в скачку и гася инерцию.
Шаймор верхом подъехал к Брусниру и сказал:
— Не смейте обижать моих новых друзей.
Затем спешился, погладил коня, прижался к нему лбом и что-то прошептал.
— Признаю, это было эффектно, — сказал Бруснир. — Но ты психованный крагин сын.
Вальдарам пришлось задержаться в конюшнях, познакомиться
Скакуны им достались потрясающие и вальдары радовались, как дети. Даже Элерия не побоялась подружиться с серой лошадкой и взмыть на ней в воздух. Ощущения от полета превзошли все ожидания. Страх мешался с восторгом, ветер бил в лицо, норовя сбросить на землю, но проносящийся внизу город и бескрайнее синее небо кругом погружали в эйфорию. Недаром говорят, что удовольствие, смешанное с опасностью, дарует самое острое наслаждение.
Бруснир смотрел на все это со стороны, прислонившись плечом к стенке конюшни. Он и сам бы не против забыть обо всем и ловить моменты счастья, но этот город все еще не принадлежал им. Он был враждебен и в любой момент мог отнять жизни его людей. А значит еще не время наслаждаться жизнью. Вальдар вздохнул и пошел призывать к делу своих развеселившихся детишек.
Следующим пунктом сегодняшней вылазки стал, как и планировалось, центральный сад. Брусниру пришлось оставить на конюшнях десяток воинов. Бросать таких ценных лошадок без присмотра в этом опасном мире было нельзя. И эта вынужденная потеря трети отряда беспокоила командира. В новом Шантахе его больше всего пугала именно растительность. После винограда и гигантской утробы у Бруснира выработалась стойкая аллергия на представителей местной флоры. Самое мерзкое, что ее не брали ни мечи, ни магия, и Бруснир до сих пор понятия не имел как с этим бороться. И потому, остановившись неподалеку от парка, он чувствовал себя безоружным и беззащитным.
Едва группа приблизилась к саду, как все ощутили тонкий, навязчивый, но удивительно сладкий и манящий стрекот у себя в головах. Бруснир остановил всех и осмотрелся. По периметру сад обнесен когда-то стриженой растительной изгородью. Теперь она разрослась и почти потеряла прежние очертания. Сразу за ней, местами довольно часто, росли деревья и многие из них были переродившимися красно-фиолетовыми. Понятно, что путь по саду придется прокладывать старательно обходя прожорливых людоедов. Слизняков в этих краях Бруснир пока не встречал, а их шипы это единственное известное и действенное оружие против них.
Но деревья сейчас казались меньшей из проблем. От них, в конце концов, нужно просто держаться подальше и все будет в порядке. А вот что это за магнетический шум в голове? Брусниру все это катастрофически не нравилось, но он все же вошел в сад, и группа последовала за ним. Деваться было некуда, если они хотели жить в этом городе, то нужно знать с чем придется столкнуться. И своего соседа, особенно если не можешь его убить, лучше знать в лицо.
Причудливое это было место. В нескольких шагах от входа Бруснир остановился с опаской глядя на ярко-синюю траву и раздумывал стоит ли ступать на нее. Все дорожки заросли и пройти можно лишь по этой, безусловно, красивой траве. Чем дальше продвигались вальдары, тем более сказочным становился пейзаж. И тем более настойчиво играла в головах музыка. Колдовская и чарующая, она вела за собой вглубь сада.