Безудержный ураган
Шрифт:
— Криза, я не понимаю… Почему я? Кругом столько воинов…
— Зелье было рассчитано на обычного человека. Я не знала, как оно повлияет на вальдара, так бы выбрала Бруснира. Лишние риски нужно было исключить. А из обычных людей… В тебя я верила. И до сих пор верю. Элерия, мне очень, очень жаль, но поступить по-другому я не могла, ты должна справиться и спасти мир. Я знаю, ты готова сражаться и идти до конца.
— И что я должна делать? — слегка ошалело спросила Элерия.
— Суть зелья такова: оно накачивает носителя мощным зарядом хаоса, настолько мощным, что он перестраивает энергетические каналы. Спустя
— Ух… — выдохнула Элерия.
— Но хуже всего то, что даже если тебе удастся закрыть Брешь, то потом ты умрешь. Я подписала тебе смертный приговор, когда дала это зелье. Никто, кроме Гойда не выживал после его принятия. Но у него была очень маленькая доза, скорее всего, немногим больше чем давали вальдарам. В твоем же зелье доза хаоса была гигантская… — плечи травницы вдруг затряслись, и она беззвучно зарыдала, пряча глаза. — Прости меня! Прости, если сможешь.
Элерия все еще не могла уложить в голове эту дикую историю. Груз ответственности и последствий еще не свалился на нее, настолько нереальным все это казалось. Она, простая девчонка, не наделенная даже и крупицей магии, вдруг должна закрыть Брешь? Нет, все это было слишком. А потому талийка совершенно спокойно приобняла старушку и, поглаживая по плечу, сказала:
— Ну, все, успокойся. Я прощаю тебя. Прощаю.
Глава 27. Древняя тьма
Ночью Элерия не могла сомкнуть глаз. Сложившаяся ситуация казалась ей более чем ироничной. Всю жизнь она страдала от того, что в ней нет ни капли магии, а теперь предстояло погибнуть от ее избытка. От этой мысли почему-то хотелось хохотать в голос, но девушка сдерживалась.
Магия догнала ее, словно недостижимая мечта сбылась. Талийке нравилось ощущение внутренней силы и возможность что-то противопоставить этому миру и обстоятельствам. Вот только, судя по всему, далось ей это очень ненадолго. Когда мечты сбываются всегда есть «но». Ложка дегтя, с легкостью способная испортить всю бочку меда.
Однако унывать Элерия не собиралась, равно как и прятать голову в песок. Утром, несмотря на бессонную ночь, она выглядела свежей и отдохнувшей. Ее внешность пришла в норму, осталась разве что излишняя бледность. Талийка сразу после рассвета отправилась к Левиру и вытащила того буквально из постели, а затем рассказала ему всю историю.
— И чего ты хочешь? — спросил Левир, когда она закончила.
— Мне нужен корабль. Я должна попасть в Привол, как можно быстрее, — слегка смущаясь, ответила Элерия. Девушка всерьез опасалась, что вальдар не даст ей корабль, но он неожиданно легко согласился.
— Хорошо. Будет тебе корабль. И небольшой отряд вальдаров. Не могу же я отпустить тебя одну, итак задачка не из легких.
Левир был всерьез одержим идеей поплыть на Левию, но так как кораблей у него все равно не хватало, то он спокойно отдал один Элерии. А флот он собирался построить и уже искал среди выживших корабельщиков.
***
Бруснир и Шаймор временами полагали будто уже попали в гэрт. К мукам голода и жажды добавлялись «издевательства» Бреши. Она травила их, и опасность перерождения, пожалуй, стала основной проблемой. Изможденные
Бруснир снова и снова пытался повторить тот трюк с порталом, какой удался ему в утробе гигантского дерева, но ничего не выходило. Точнее пару раз получилось, но портал выбрасывал вальдара аккурат носом в прозрачную стенку защитного купола. Вероятнее всего, портал сквозь барьер сделать невозможно. А потом у Бруснира просто закончились силы, и он перестал пытаться.
Вот уже несколько дней подряд не прекращались дожди. Низкое серое небо нависло над сферой. Сверкающие капли бесконечным потоком стекали по прозрачным стенкам ловушки, заставляя воинов внутри еще больше страдать от жажды. У них еще оставалось немного воды, но ее приходилось экономить.
Оба вальдара спали, несмотря на то, что день только клонился к вечеру. Шаймор вдруг встал и словно сомнамбула, медленно подошел к Бреши. Его взгляд, всегда живой и искрящийся весельем, был мутным и пустым. Протянул ладонь к кромешно-черному провалу перед собой. Пальцы, а затем и вся кисть скрылись внутри. Когда рука погрузилась по локоть, Шаймор очнулся, закричал и отскочил прочь. Он без сил рухнул на пол, держа на весу обожженную изуродованную руку.
— Да что же ты делаешь? — подошел, разбуженный его криком, Бруснир. — У меня же нет ничего, чтобы оказать тебе помощь.
— Я не могу. Она зовет меня. Она сводит меня с ума. Я так больше не могу, Бруснир.
Бруснир тоже не мог. Его раны так и не зажили, воспалились и загноились. Он с трудом смог встать и дойти до друга. А в голове почти не наступало просветлений, бесчисленные кровавые видения не прекращались ни днем не ночью. Он видел, как сотни раз, самыми жестокими способами, умирали все кого он когда-либо любил. Он видел, как убивает сам всех без разбору, будто какой безжалостный демон, проливая реки крови. И ему казалось, что длится все это уже тысячи лет.
— Я убиваю свою мать, отца, брата. Они пытают и убивают меня. И нет этому ни конца, ни края. А теперь она зовет меня внутрь, в себя. И когда я засыпаю, то не могу ей сопротивляться, — сказал Шаймор.
Бруснир принес ему воды:
— Попробуй поспать, я послежу за тобой.
Лежа рядом с забывшимся тяжелым сном другом, Бруснир размышлял как долго сможет не спать. А когда заснет, то снова провалится в глубокое забытье, и ни за что не услышит, если Шаймор снова сунется в Брешь. Поэтому Бруснир ремнем примотал ногу Шаймора к своей, на всякий случай. Укладываясь на рваные тряпки, из которых вальдары соорудили себе постель, совершенно спокойно подумал, что уже и не стоит сопротивляться — сегодня они выпили последнюю воду.
***
Элерия стояла на носу корабля и глубоко вдыхала влажный воздух, стараясь успокоиться. Чем ближе приближалась к Приволу, тем страшнее ей становилось. А что, если она не справится? И что тогда, миру конец? Талийка целыми днями боролась с подступающими к горлу приступами паники, но внешне держалась уверенно.
Криза поплыла с ней, но с того вечера, когда травница поведала свою историю, они почти не разговаривали. Элерия не злилась на нее. Считала, что особого выбора у чародейки не было, но и доверять человеку, который все решил за тебя и фактически обрек на смерть, тяжело.