Безумие ночи
Шрифт:
Горло Лилианы сжалось в спазме, заставляя задыхаться, не в силах сделать вдох.
Она начала поворачиваться, протягивая руки, натыкаясь на гладкость стены, на край ванной... ища Теодоруса и не находя мужчины.
– Подожди.
– Почти прохрипела девушка, сдавленным от ужаса голосом. В безумной надежде, что шум воды не заглушил уход вампира. Что он еще здесь, в ванной.
– Не уходи. Останься.
– Зачем, Лилия?
– Голосом, тембр которого стал на два тона ниже, уже не мягкостью, шершавым и горячим касание, скользя по ее коже.
–
– Останься.
– Лилиана слепо повернулась на голос Теодоруса...
Внезапно, девушка ощутила перемещение, не вполне понимая, где она оказалась, ощущая, как сильные руки мужчины с принуждением обнимают ее тело, задевая ушибы и ссадины. Понимая, что упирается спиной в какую-то холодную и гладкую поверхность, а сама сидит на ... мраморе? Граните? Чем-то прохладном и каменном...
– Мне кажется, что ты не понимаешь, о чем просишь, моя Лилия.
– Почти прорычал вампир, касаясь губами ее уха, посылая по телу Лилианы дрожь, разливающуюся желанием по каждой клеточке измученного тела девушки.
– Ты не имеешь представления о том, кто я. И что могу с тобой сделать...
У нее не было слов сказать что-то, только прерывистый вздох с трудом прорвался сквозь перехваченное горло.
– Я могу сломать тебя, моя Лилия, одним сжатием пальцев. Так же легко, как стебель цветка. Я ничем не лучше Рохуса.
– Теодорус крепко обхватил лишь недавно отпущенную им ладонь девушки, крепко сжимая тонкую кисть пальцами, а потом, потянул ее вниз, прижимая к своему напряженному паху.
Так плотно, что даже сквозь одежду, Лилиана ощутила пульсирующие толчки возбужденной плоти вампира в свою ладошку.
Это... было ошеломляюще...
Добивающе...
Так, что сердце метнулось к горлу, еще больше осложняя дыхание...
Слишком много всего.
Свет... , дикое..., ни разу не изведанное ею желание такой неистовой силы...
Лилиана низко застонала, по своей воле, плотнее прижимая руку к твердой, большой эрекции мужчины, и сквозь брюки, обжигающей ее пальцы.
Вампир зарычал, заставляя и девушку сотрясаться отголосками этого звука.
– Если я останусь, Лилия...
– Губы мужчины скользнули ниже, прикусывая мочку уха девушки зубами.
Понуждая ее тело изгибаться, загораясь пламенем.
А потом, начал говорить, низким, хриплым, завораживающим своим животным тембром, голосом, принося ей понимание, что Лилиана пропала. Бесповоротно. Окончательно.
– Я буду иметь тебя на всякой горизонтальной поверхности. На полу..., на этой чертовой раковине..., упирая в стенку..., в ванной... Снова и снова. Я буду брать и брать тебя, не обращая внимания, даже если ты будешь умолять о перерыве, пока сам не пожелаю остановиться. Пока ты не сорвешь голос от стонов и криков. Пока на твоем теле не останется ни единого участка кожи, которого я бы не касался для своего удовольствия. Пока не напьюсь твоей крови так, чтобы ощутить и запомнить каждый нюанс и оттенок твоего вкуса. Даже, если этим могу
***
Любой нормальный человек отказался бы от подобного предложения...
В этот момент Лилиана осознала, что она не была нормальной, однозначно.
Мужчина поднял голову, ожидая ответа девушки...
Ее спина упиралась в зеркало, только сейчас, Лили смогла понять это.
Его лицо..., глаза этого вампира...
– это не было тем зрелищем, которое можно вынести без последствий для души.
С пяти лет девушка не видела ни одного лица, ни мужчины, ни женщины.
У нее не было своего идеала, и этот мужчина - он показался ей идеальным..., прекрасным... красивее всех, кто вообще мог быть в этом мире...
В миг, когда его глаза поймали отражение лица мужчины в зеркале за спиною Лили, слова Писания "не сотвори себе идола" - стали полной бессмыслицей для Лилианы.
Она готова была ему поклоняться, молиться на Теодоруса за все, что мужчина сделал в ее жизни за такое короткое время..., даже, если он убьет Лилиан...
Пальцы свободной руки взметнулись вверх, обхватывая резкую скулу вампира, прослеживая черты пальцами, дополняя картину своим осязанием.
И, не отнимая обеих своих ладоней от его тела..., кожи, девушка хриплым грудным шепотом проговорила:
– Останься.
Громкое рычание почти оглушило Лилиану, вибрируя в груди Теодоруса.
– Ты сама решила, Лилия. Никто не даст тебе второго шанса.
– И горячие губы накрыли ее рот, жадно, подавляюще, заставляя подчиняться этому натиску.
Язык мужчины скользнул между ее губами, не давая возможности хоть как-то этому воспрепятствовать.
Он дразнил ее этими движениями, ... резкий выпад вперед и медленно, тягуче, двигаясь назад, словно, имитируя ритм самого акта.
Она застонала, понимая, что ее пальцы крепче обхватывают его плоть, отвечающую на такую смелость девушки новыми толчками.
Ей захотелось большего.
Захотелось обхватить ее пальцами по-настоящему, чувствуя набухшую желанием эрекцию, скользя по ней ладошкой..., возможно, обводя языком очертания. Исследую то, что не могла увидеть.
Пробуя на вкус...
Лили издала грудной стон от самой мысли об этом.
Такой, на который никогда не считала себя способной.
Словно она была самкой дикого животного, изголодавшейся по мужчине...
Но ведь так и было, Господи! Она по нему изголодалась!
Лилиана хотела тереться о его кожу своей...
Жаждала ощутить касание его губ, его зубов, пальцев на своей груди..., прочувствовать это все, уже сжавшимися сосками...
Иметь все, что только могла вытребовать с этого мужчины...
Боже! Никогда не считала себя такой, но... гори оно все в огне!
Лилиана задыхалась, ощущая, как ее тело загорается, однако... ей и правда, была нужна ванна...
– Подожди...
– попыталась прошептать девушка.