Безумие
Шрифт:
– И... мы будем заниматься тем, чем обычно в таких дерьмовых ситуациях занимаются друзья.
Нежные руки Адама разворачивают меня лицом к нему.
– Я никогда не делал этого раньше.
Я догадывалась об этом. Впрочем, он был по другую сторону баррикад. Уверена, Адам заставлял девушек, подобных мне, рыдать. Они, вероятно, называли его самыми последними словами. И, наверное, он заслужил это... Что, вероятно, является причиной того, почему он сейчас застрял здесь со мной, растрачивая впустую последние часы выходных. Карма – сука.
– Ты
– Изменял?
Я киваю, боясь его ответа.
Адам прислоняется к двери машины, барабаня пальцами по блестящему черному металлу.
– Изменял? Нет. Ты должен быть в отношениях, чтобы изменить кому-то, верно?
Когда я киваю, он продолжает:
– На самом деле я никогда ни с кем не встречаюсь. Одна сумасшедшая пыталась обвинить меня в измене, но она знала, с кем связалась. Они все знают. Это не секрет.
В конце концов, он прав. Всякий, кто проведет хоть какое-то время с Адамом, поймет каков он. Кокетливый, беспечный, без обязательств. Но даже несмотря на то, что эти качества должны были бы предостеречь девушек держаться от него подальше, именно они больше всего и привлекают. Таких девушек, как я. Адам – плохой парень с подмоченной репутацией. Он из тех парней, которых надеются исправить все девушки в мире.
Только меня не проведешь.
– Ты никогда не хотел иметь девушку? – интересуюсь я, слишком глупая, чтобы беспокоиться о том, что говорю, хоть и знаю, что позже буду жалеть.
Глядя на меня, Адам ухмыляется.
– Почему спрашиваешь? Хочешь стать моей девушкой?
Я фыркаю, притворяясь, что нахожу эту идею абсурдной. Черт, зачем притворяться? Она абсурдна.
– Просто интересно.
Улыбаясь, он отвечает:
– Хотел ли я когда-нибудь иметь девушку… Хм…
Задумавшись, он рассеянно вертит черный резиновый браслет на запястье.
– С девушкой нужно много возиться.
– Это значит нет?
Он смеется и вытягивает мой чемодан из машины, неся его через парковку к двери дома.
– Это наблюдение.
Я следую его примеру и заканчиваю разговор, пока мы идем через вестибюль с полированным гранитным полом и потолками высотой с пятиэтажное здание. На лифте мы поднимаемся на четвертый этаж и идем по узкому длинному коридору к квартире Адама – 4Е.
Открывшаяся дверь представляет к обзору огромную гостиную, и даже если бы я не знала, что Адам с Шоном живут здесь, я бы подумала, что здесь живут студенты-холостяки. Деревянный пол простирается в пространство, где находятся серый бархатный диван и два разномастных кресла. Они обрамляют деревянный кофейный столик и обращены к гигантскому развлекательному центру с огромным плоским телевизором и большими-пребольшими колонками. В углу комнаты стоят еще колонки и три гитарных подставки с двумя гитарами на них. Стены приглушенного серого цвета, голые, за исключением маленького пятнышка – кто-то написал ярко-синим маркером «НЕ ПИСАТЬ НА СТЕНАХ!», в чём
Поставив мой чемодан, он направляется на кухню слева от нас и ставит два бокала на стойку. Затем открывает несколько шкафов, до краев заполненных бутылками с алкоголем, при этом нервно барабаня пальцами по деревянным дверцам. Я сажусь на барный стул перед стойкой, отделяющей кухню от гостиной, и наблюдаю за ним. Адам стоит спиной ко мне, его черная футболка свободно свисает с плеч.
– Итак, у меня есть идея.
Он поворачивается ко мне со взглядом сумасшедшего ученого.
– Давай создадим новый коктейль. Назовем его «Забыть подонка» или что-то в этом роде. Только скажи мне, что будет в его составе.
Я смеюсь.
– «Забыть подонка»?
– Эй, если можешь предложить название получше – вперёд, – он нежно улыбается мне. – Так что в нём будет, Персик? Ты называешь, а я, скорее всего, добавляю. Если нет – дальше по улице есть магазин.
Я долгое время раздумываю, глядя на выстроившиеся в ряд бутылки. Мне в глаза бросается полная бутылка джина – напоминание о том единственном разе, когда я видела Брейди пьяным в дрова. На моем выпускном он выпил слишком много джина, и его полтора дня рвало. С тех пор он к нему не прикасался.
– Брейди ненавидит джин, – произношу я, и уголок рта Адама изгибается в одобрении.
– Обожаю джин.
Он достает бутылку из шкафа и ставит ее на стойку.
– Что ещё?
– Он ненавидит всё с ароматом винограда.
Виноградные леденцы, жвачка, газировка – при виде этого он зажимает нос и поворачивает голову так, словно пытается сбежать от своей шеи. На самом деле в какой-то мере это мило. Но сейчас? Я хочу искупаться в виноградном соке, обмазаться пастилой с ароматом винограда и засунуть свой кулак в его лживую, предательскую глотку.
Адам роется в шкафу, звеня бутылками.
– Да ладно, я же знаю, что у нас должно быть что-то… Ага!
Он вытаскивает наполовину пустую бутылку виноградной водки и победно улыбается, болтая бутылкой.
– Что-то ещё?
Я пожимаю плечами.
– Я обнаружила, что люблю текилу.
Адам наклоняется ближе, оперевшись локтями о стойку и подперев руками подбородок.
– Обнаружила, правда?
Я смеюсь и прикрываю его глупое лицо рукой.
– Да.
Схватив меня за мизинчик своими накрашенными черным лаком пальцами, он оттягивает мою руку, чтобы улыбнуться.
– Принято к сведению.
Адам встает и переворачивает всё вверх-дном, чтобы найти бутылку текилы. Он смешивает огромное количество алкоголя из трёх бутылок в двух стаканах, после чего передает один из них мне.
Я беру его и какое-то время изучаю. Подношу к носу и нюхаю – по аромату напоминает кислоту.
– Будет мерзко, – кашляю я.
– Хорошо. Ещё одна причина приложить все силы, чтобы ты больше никогда не пила его.
Адам чертовски прав. Я поднимаю бокал, и он чокается своим.