Безумие
Шрифт:
– Скорее второе, а первое автоматически включается в это определение.
– Голос звонкий, расслабленный с легкой смешинкой, а глаза сейчас, скорее всего, сверкают маниакальным огоньком - называется Лис вышла на охоту. И даже понимаю, почему остальные молчат, чревато последствиями вмешиваться в ее разборки.
– А мы похожи.
– Смешок срывается.
– Тю, это ты меня Шакал, с собой сейчас сравнил?
– Ты правильно поняла меня избранная.
– Эээ, нет, я имею, что-то на подобии души, которая все же различает нормы морали, она как раз и запрещает мне похищать и ломать судьбу молодой девушки.
– Его издевательский смех расходится
– Бери выше.
– Слышу вздох, пытается успокоиться.
– Я начал ломать еще ребенка, а не девушку, или ты думаешь, такое послушание можно добиться всего за несколько месяцев?
– И ты еще возмутился, когда я сказала кто ты?
– Может мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит?
– Вмешивается Богдан в содержательную беседу и правильно делает, эти двое взрывоопасны. Оба. А я случись худшее не смогу ничем помочь. Я себе сейчас не принадлежу.
– А что тебе не ясно? Наша маленькая звездочка была несколько месяцев в гостях у самого безжалостного существа. Живой пример гостеприимности Шакала у нас перед глазами.
– Не ясно, почему этот пример еще жив? Насколько помню, гости от стаи не уходят!
– Надо же Богдан озадачен, только не понятно чем, или только мне кажется, что этот вопрос как минимум оскорбителен?
– Как сказать Богдан, видимо годы берут свое.
– Хуйню не пори Евгений. Слава о твоей кровожадности идет впереди тебя.
– Не спорю, но и такие как я, имеют свои слабости. Одной такой я позволил выжить. Жду благодарности.
– Обойдёшься, и запомни, теперь твоя слабость под защитой.
– Этого мальчишки?
– Скорее всего, он кивнул в сторону Грегори.
– Да.
– Твердо Грегори.
– И моей.
– Встала Лис.
– И моей.
– Вслед за ней встал Кристофер.
– И нашего Убежища и всех стражей.
– Это уже Богдан.
– Да ладно? Вот только зря вы напряглись, я не для этого сейчас здесь... и да, защитники, вы бы отвели Ангелочка отдохнуть, а то она сейчас просто в обморок упадет, пока мы тут с вами причиндалами меряться будем.
– Странно, мой же кошмар, который по априори безжалостен, проявляет заботу или это только для отвода глаз и для замятия конфликта? Неее, он не из тех, кто чего-то боится. Игрушка надоела, выкинул, не зачем я ему. Хотел бы вернуть, вернул бы. Простая логическая цепочка, легко складывается в голове, но не влияет на страх перед зверем. Слабачка. Это про меня, не могу забыть, даже попытка начать новую жизнь приводит к печальному финалу, сколько не учи защищаться куклу, она навсегда останется в подчинении кукловода.
Деревянное тело, поддается только прямым физическим командам. Рука Грегори, которая, оказывается, держала меня за плечо, переместилась, видимо вслед за телом. Грегори отгородил меня от хищника и мягко подтолкнул, придерживая к выходу. Тело по инертности двинулось, переставляя негнущееся ноги, мы поравнялись со столом, только тогда я разрешила себе краткий взгляд на мое безумие. А оно пристально следило за мной. Глаза в глаза, на долю секунды, но мне и этого хватило и стоило двери мягко захлопнуться за спиной, как разом окаменение сошло, а тело ослабело и стало опадать. Я оказалась на руках у Грегори, хорошо, живое тепло и забота немного должно отвлечь, но стоит сейчас оказаться одной, все.
– Грегори я не хочу в комнату.
– И это мой голос? Господи спаси. Время повернулось вспять. Нежный,
Он правильно расценивает мою просьбу, мы не поднимаемся на второй этаж нашего корпуса, а заворачиваем в столовую. Сейчас здесь не много народу, потому как выходные, но все же моей слабости находятся свидетели. Молодой мальчишка удивленно взирает на то, как Грегори аккуратно ссаживает меня на стул и отходит к раздаточному столу. Парень мгновение мнется, не выдерживает, подходит, приседает, так что наши глаза находятся на одном уровне.
– Вика, тебя кто-то обидел?
– Глаза, такие знакомые, карие, с маленькими крапинками. В голове мелькает "Ебнутая", тихо, зло на фоне затихающего эха энергичной музыки. Этот же голос.
– Нет.
– Счастливая улыбка растягивается на обезображенном лице.
– Тогда почему плачешь?
– Палец скользит по скуле, стирая влагу. И в правду, слезы, только я этого не ощущаю. Все признаки истерики.
– Потому как посмотрела в глаза своему кошмару.
– Боже, что я несу. Пристрелите меня, слышала, девушки на эмоциях много начинают болтать, только почему то всегда считала себя не такой и что же? Сейчас выложу все незнакомцу.
– Это он так тебя напугал?
– Ой, отвалил бы ты, добрый самаритянин!
– НЕТ, пугает простая истина, от которой хочется избавиться как от назойливой мухи.
– Хочется, зашипеть и послать этот любопытствующий объект, но думают и делают в моем случае две разные сущности. И мой голос в отличие от злых мыслей, сладок как карамель.
– Какую?
– Вот что он прицепился?
– Что я слабачка!
– И шумный выдох покидает легкие, кожу на щеках начинает покалывать. Я это сказала, призналась. Теперь можно спокойно пойти удавиться, ведь если видеть презрительность в глазах из за сумасшествия, еще, куда не шло, то жалость я просто не переживу.
– Выпей.
– Холодное стекло касается моих губ, в нос ударяет резкий запах алкоголя. Хеннеси, любимое пойло Грегори. Я разжимаю зубы и покорно делаю несколько глотков, тепло прокатывается по гортани и оседает в желудке пульсирующим комком. И это действует, пару загнанных вздохов и я начинаю ощущать остальное свое тело. Пальцы покалывает, начинают подрагивать, сумасшедшая улыбка сползает с губ, поджимаю колени, спина выпрямляется.
– Лучше?
– Грегори следит за метаморфозой, ставит бутылку на стол и занимает ближайший ко мне стул. Двигается, зажимая мои колени своими бедрами, прямой, вызывающий взгляд. Парня, который сидел до этого предо мной вытиснили, стоит, опираясь на стол рядом. Грегори поднимает красноречивый взгляд на него.
– Свалил от сюда.
– Незнаю, что он увидел в глазах улыбчивого блондина, но быстро нас покидает.
– Теперь ты.
– Переводит взгляд на меня, и я хочу действовать по примеру этого доброго парня, то есть свалить. Никогда не видела такую зелень в серьезном взгляде. Сейчас предо мной не высокий, улыбчивый парень. Сейчас это взрослый мужчина, страж, вампир. Он не должен быть таким.
– Сейчас ты мне все расскажешь.
– Убежденно говорит, наверное, пытается надавить авторитетом. Подражает моему хищнику? Зачем? В его голосе нет той ласки, которая режет по живому, нет мягкого гортанного рычания, которое я слышу чисто на физическом уровне. Грегори не такой.