Безумие
Шрифт:
– Ты профессионально этим занималась?
– Отвлекает Грегори.
– Нет, дар с рождения, потом пару лет в музыкальной школе, тогда же научилась играть на гитаре, а потом все бросила.
– Почему?
– Странный вопрос, может потому, что замкнулась, или потому что родители были не в восторге от этого увлечения.
– Отговорок много, но истинную причину никому не скажу.
– Спой еще что-нибудь?
– Обязательно спою, только не сегодня, ты же помнишь угрозы Лис, мне стоит выспаться.
– На самом деле спать не очень хочется, но мой голос должен дозироваться, как и любая музыка, если часто
– О точно! Мда угрозы Лис стоит воспринимать всерьез.
– Смеется, и я пытаюсь натянуть на свои губы улыбку.
– Тогда спокойной ночи.
– Делает шаг в мою сторону, я отшатываюсь от него. Нет, это не испуг, спокойно делаю демонстративный шаг назад. Даже в спокойном состоянии я не могу позволить чужих прикосновений, не хочу, чтобы нарушали мое личное пространство без моего на то желания и то, что сегодня большую часть суток мы касались, друг друга ничего не меняет.
– Спокойной Грегори.
– Сухо говорю, отвернув лицо.
– Ты даже не хочешь попробовать?
– Нет, не хочу.
– Я не такой как он, я не обижу тебя!
– И он делает ошибку. Он быстрый, мгновение и я прижата к стене рядом с дверью, его губы на моих, теплые, мягкие, ласкает, приоткрывает и языки сплетаются. Медлю секунду и выбрасываю волну, от которой мое сердце ускоряет свой ритм, а окружающие замирают. Отклоняю голову, выпутываюсь от прижатого тела отхожу к окну, поглаживая губы пальчиком. Мой первый поцелуй и ничего особенного, тепло и мокро и ужас, я даже не испугалась большого тела нависающего надо мной, а просто ощутила какую-то неприязнь от самой ситуации. Не так, не то. Глубокий выдох, вдох, ослабляю поводок своего дара, сердце успокаивается, волоски на руках встают дыбом, время начинает бежать с прежней скоростью. Думаю, Грегори немного сейчас дезориентирован моим отсутствием.
– Спокойной ночи Грегори.
– Мой голос даже не дрогнул, мне просто как-то безразлично на все.
– Вик, прости, пожалуйста, я не хотел.
– Он бормочет еще что-то, но я не слышу, смотрю на розовый горизонт.
– Выход знаешь где.
– Перебиваю, отмахиваясь от его слов и извинений. Грубо, знаю и знаю, что он действительно не виноват, но объясняться сейчас не хочу. Потому как в последнее время я итак слишком болтлива. Надоедает. Несколько минут тягучей тишины, слышу, как мягко захлопывается дверь за спиной. Завтра, все завтра, объяснения, разочарование, на сегодня уже нет сил. Зарываюсь в теплый плед и проваливаюсь в кошмар.
Утро наступает для меня через два часа. Лис бесцеремонно вваливается ко мне в комнату и показывает, что значит в ее исполнении ад. Она в этом искусна, как никто другой, поэтому время целого дня для меня остается только воспоминанием из составленных картинок, которые накладываются калейдоскопом. Начало пробежки... провал... столовая, где я приношу Грегори стакан сока и говорю, что все ок, я не в обиде... провал... спорт зал, после него большой провал. Помню только, как раскидала каких-то парней от злости и наступила темнота.
Тяжелое забытье, с частым дыханием, судорожным бегом по темному лесу перемежаются с голосами из реальности. Я узнаю ночной лес, в котором бегу, знаю от кого пытаюсь сбежать, знаю, что это только сон, а реальность не здесь, нет, она там,
– Лис это перебор.
– Самое то.
– Да на ней живого места нет, как она пойдет на патруль?
– Пойдет, не сомневайся, а мы ей в этом поможем и теперь я более-менее спокойна за свою шкурку.
– А ничего, что сейчас она сама беззащитна как котенок?
– Вмешивается еще один голос.
Знакомые голоса, друзья. Пытаюсь пошевелить рукой и только сейчас понимаю, что мое тело пульсирует от боли в ритме биения сердца. Больно практически все тело, даже зажмуренные веки ломит. Что она со мной делала?
– Сопротивляйся, я сказала, слабачка!
– В голове калейдоскоп, меня окружили семеро учеников центра, кажется, у меня сломаны два пальца на правой руке, но это не мешает мне еще сильней впиваться ими в рукоять тесака. Парни синхронно делают шаг, зажимая меня в кольцо, а слова Лис, как удары хлыстом, подстегивают меня к агрессии. Утираю мокрым рукавом кровавые сопли и улыбаясь вскидываю тесак. Кружусь, уклоняясь от ударов, только самой задеть сталью их не получается. Лис блокирует мои выпады, а вот их удары не сдерживает. Это похоже на избиение, я еще больше злюсь, но не могу одолеть противников и добраться до этой ведьмы, которая жалит своими словами.
– Кажется, кто-то проснулся?
– Прерывает воспоминания голос из настоящего.
– Так тихо, тихо, не спеши, медленно открывай глазки.
– Прижимает мое тело рванувшееся тело к мягкой поверхности.
– Вика, спокойно, все прошло, сейчас мы твое тельце немного подлечим, станет легче.
– Лицо Лисы расплывается, но замечаю грусть в ее словах. Откуда эта грусть? Я не в обиде за ее уроки, даже такие кровавые.
– Прости меня малышка за слова.
– Гладит по голове и оборачивается себе за спину.
– Грегори поможешь?
Не понимаю, чем мне может помочь Грегори, да и не важно, тяжелым усилием поднимаю руку, ложу на ладонь Лисы, сглатываю горькую слюну.
– Все хорошо.
– Хриплю, а Лиса нервно улыбнулась, вернула мою руку на прежнее положение. Подходит еще один силуэт. Грегори. Что-то делает и подносит к моим губам руку. Заторможено открываю рот, в него тут же что-то течет, солоноватое. Сглатываю, морщусь, пытаюсь закрыть рот и отвернуться. Кровь. Он поит меня своей кровью? Зачем? Ни хочу, гадость.
– Мммм.
– Пытаюсь отклониться, но мою голову тут же фиксирует другие руки.
– Надо малышка, надо.
– Лис, а ты часом не заигралась? А если связь проявится?
– И что? Пару дней по испытают немного влечения к друг-другу, не страшно.
– Мммм.
– Снова пытаюсь отвернуться и возразить. Не хочу никакого влечения, и уж тем более к Грегори. А как же он? Блядь, а может ему это на руку? Конечно.
А кровь все бежит, сколько я уже проглотила? Фу, а телу лучше, боль отступила, мышцы расслабляются, а кончики пальцев начинает покалывать, мурашки волной проходят по всему телу. Приятно, уже, кажется, не кровь глотаю, а жидкое тепло. Солоноватое, возбуждающее. Пульсирующий комок прокатывается по телу и застревает в низу живота, от чего мои бедра сжимаются, пытаясь унять настойчивую пульсацию. Начинаю ерзать и тут же опять глотаю такое вкусное тепло, от чего мой позвоночник выгибается.