Безумная страсть
Шрифт:
– У меня уже есть все самое лучшее, – сказала Мэри и, перегнувшись через столик, за котором они сидели, поцеловала Люка. – Твоя любовь – это все, что мне нужно.
– Мэри, мне бы хотелось серьезно поговорить с тобой, – сказал он, улыбаясь. – Что ты скажешь на то, чтобы в ближайшее же время переехать ко мне?
– Конечно, я согласна! – воскликнула Мэри. – Вот только… Что скажет дядя Эд?
– А тебя это так волнует?
– Разумеется нет, но я не хотела бы, чтобы вместе с нами поселились Вик с Доком.
– О,
– Почему-то мне в это с трудом верится, – скептично заметила Мэри. – Я так привыкла к ним, что даже плохо представляю, каково это – быть без надзора.
– Уж не будешь ли ты по ним скучать?
– Нет! Хотя… Не думай, что я их ненавижу. Все эти годы они были моей, пусть даже очень странной, семьей.
– С одной стороны ты стремишься наконец начать жить самостоятельно, а с другой боишься этой новой жизни, ведь так?
Мэри потрепала Люка по руке.
– Вы все правильно понимаете, господин психиатр. Пожалуй, даже лучше, чем я.
– Где бы ты хотела провести медовый месяц?
– О… – Мэри сочувственно взглянула на Люка. – Боюсь, что у нас будет не лучший медовый месяц. У меня страшно много работы. Я все-таки решила принять предложение от киностудии.
Люк облегченно вздохнул.
– Честно говоря, хоть ради тебя я бросил бы все, но и мне не очень хочется прекращать даже на короткое время свою практику. Я не могу оставить некоторых пациентов.
Мэри поёжилась.
– Так странно знать, что ты работаешь в клинике для душевнобольных.
– Мы их так не называем. Принципиально. Просто пациенты, и всё. Лично я вообще считаю, что в нашем мире нет нормальных людей. У каждого второго можно найти какие-либо отклонения. А норма – это ведь не что иное, как правило, навязанное большинством.
– Но поскольку это самое большинство нездорово, как может до сих пор существовать эта норма?
– Я сам задаюсь этим вопросом. Но некоторые традиции слишком живучи, – рассмеялся Люк.
– Не хотела бы я попасть в клинику, – пробормотала Мэри, думая о чем-то своем.
– Но ведь ты не больна.
Она усмехнулась.
– Док и Вик могут порассказать тебе много такого, что изменило бы твое мнение.
– Нет, Мэри, все твои неординарные поступки объясняются сложностью твоей натуры. У тебя не самая благополучная судьба.
– Возможно, – согласилась Мэри с облегчением. – Да, наверное, ты прав. Если бы я была сумасшедшей, то давно оказалась бы в клинике. И не была бы актрисой.
– Ты творческая натура. Все творческие личности кажутся странными. Просто у них другое понимание этого мира.
Мэри пересела поближе к Люку и обняла его.
– Как хорошо, что мы с тобой встретились! – сказала она, закрывая в блаженстве глаза. – Только сейчас я начинаю понимать, что такое настоящая жизнь.
– Что вы думаете
– С чего такие странные вопросы?
– Вы ведь психиатр.
– И что с того? Кстати, мне не нравится, что вы так часто пытаетесь приглашать меня в гости. Мэри может что-нибудь заподозрить.
– Ерунда, она сейчас ничего не видит от счастья. Так что вы скажете о ее состоянии? Она ведь не вполне нормальна?
– Ошибаетесь, более разумной личности я давненько не встречал. Мы вчера разговаривали с ней о том, что нормальный человек – это нонсенс. У каждого из нас есть отклонения, взять хотя бы те же фобии. Вот вы, – Люк подался вперед, внимательно глядя Эду в глаза, – чего боитесь?
Тот отпрянул, вжавшись в спинку дивана, но тотчас заставил себя расслабиться. Просто взгляд Люка казался ему рентгеновским лучом. Словно этот человек видел своего собеседника насквозь и умел читать мысли.
– Я боюсь за Мэри, – ответил Эд. – Вы знаете, что у нее бывают галлюцинации, мания преследования? И у нее куча тех самых фобий…
– А именно?
– Она неоднократно жаловалась, что Вик хочет ей зла. То заявит, что тот пытался ее столкнуть с обрыва, то, что чуть не сбил автомобилем. Все свои неприятности она списывает на него.
– Нога, – сказал Люк.
– Что? – не понял Эд.
– Помню, как-то она подвернула ногу и сказала, что ее Вик толкнул. Специально.
– Вот-вот, я об этом же, – обрадовался Эд тому, что Люк ему начал доверять.
– Но это неудивительно, – продолжал Люк. – У меня тоже развилась бы мания преследования, если бы на протяжении многих лет за мной по пятам ходил один и тот же человек, наблюдающий за каждым моим шагом.
– А что вы скажете про галлюцинации? – не сдавался Эд. – Недавно она заявила, что к ней в комнату влетела огромная птица! А ведь на окнах ставни.
– Ей это могло присниться. Или она пошутила.
Люк знал, как на самом деле обстояло дело. Мэри ему во всем призналась. Она частенько выдумывала что-нибудь для того, чтобы попугать Вика и Дока. Те искренне считали Мэри сумасшедшей, и многие выходки сходили ей с рук. Например, когда она удирала от них, чтобы посидеть в кафе или сходить в ночной клуб. Каждый человек имеет право на личную жизнь.
– Не хотите узнать, как идет подготовка к свадьбе? – с ухмылкой спросил Люк.
– Ну и как идет подготовка? – не менее саркастично поинтересовался Эд.
– Кольцо, купленное на ваши деньги, невесте понравилось. Вот только очень хочется узнать, когда в силу вступит наш договор?
Эд недовольно поморщился.
– Мы же говорили об этом.
– Да, но вы обещали мне тридцать процентов сразу, если мне не изменяет память.
Эд снова поморщился и вынул из внутреннего кармана пиджака чековую книжку. С явной неохотой Эд подписал чек и протянул его Люку.