Безумно опасна
Шрифт:
— Нет, — твердо сказала Баба. — Ты прекрасно знаешь, что жители Иноземья не могут оставлять себе человеческих детей против их воли. Этот мальчик был украден у любящей его матери. Его надо ей вернуть. — Ее голос стал мягче. — Я знаю, что ты хотела оставить его всем сердцем, но может, мы лучше найдем тебе хорошего котика-великана. — Или может кого-нибудь покрепче, более толстокожего. — Пойдем с нами к Королеве, и там, ты расскажешь ей, как Майя тебя обманула, заставив передать ей свою силу, и, возможно, Ее Величество будет снисходительна, и простит твое злодеяние. Но для тебя же будет
Великанша колебалась, и Майя сплюнула на и так уже грязный пол.
— О, да ради Бога, Зорика, ты в четыре раза больше ее. Ты можешь сломать Бабу Ягу как тростинку, а затем получить ее ручного человека на десерт. Королеве совсем не обязательно знать, что у тебя есть ребенок, — она искушающе улыбнулась. — Ты же знаешь, что хочешь его оставить. Просто убей Бабу Ягу для меня, и тебе не придется стареть в одиночестве, жалкой и всеми забытой в этой отвратительной, полуразвалившейся лачуге.
Зорика нахмурилась, ее лицо стало страшнее, чем летняя гроза.
— Что ты сказала о моем доме? Хм. Хочешь чтобы Баба Яга умерла, убей ее сама.
— Видишь? — зашептала Баба Лиаму, чья рука зависла в нерешительности над пистолетом. — Грубость. Плохая идея.
А Зорике она сказала:
— Королева объявила, что эта женщина поплатиться своей жизнью за ее преступления. Я забираю ее в суд. И для тебя будет лучше не вмешиваться.
Она снова поклонилась, даже немного ниже.
— Я с тобой никуда не пойду, — сказала Майя, вытягивая свой меч, светившийся ядовито-зеленым, в тусклом свете громадного зала Зорики. — Я скорее убью мальчика, чем позволю забрать его. А затем я с радостью убью и тебя.
Ярость исказила ее изысканные черты лица и сделала столь же уродливой, как великанша, стоящая за ней.
Перепуганный Пити разразился рыданиями, и Майя рукой, свободной от меча, с силой залепила пощечину по его заплаканному лицу, и мальчик кубарем упал на пол.
— Заткнись, глупый маленький тролль. От твоих криков у меня уже болят уши.
Баба почувствовал, как ярость быстро приливает от кончиков ее черных кожаных сапог и прямо к голове, украшенной ювелирной сеткой. Несколько вспышек молний сотрясли комнату, и она уже стояла перед Русалкой с мечом в руке, не осознавая даже когда достала его. Так как Майя могла здесь пользоваться магией, а Баба нет, она понимала, что ее единственный шанс — это нанести удар первой и закончить бой раньше, чем противница воспользуется своим преимуществом. К счастью для нее это было особое удовольствие.
— Ты. Не. Будешь. Бить. Детей. — Каждое слово сопровождалось стремительным ударом меча, и она теснила противницу вглубь дома, похожего на пещеру. — Никогда больше.
Майя яростно сопротивлялась, парируя удар за ударом, но явно тратила меньше времени на практику по сравнению с Бабой, которая провела свои ученические годы тренируясь в лесу с Алексеем, пока не научилась драться и с закрытыми глазами. Наконец, благодаря крученому удару Бабы, меч Майи пролетел в другой конец комнаты и вошел в спинку стула. Какое-то время он вибрировал, а затем деревянный стул просто с шипением воспламенился и обуглился.
Пальцы Майи с кроваво-красным маникюром удлинились, превращаясь в когти, она ощерилась, и ее зубы стали выглядеть гораздо острее,
— Ты никуда не заберешь меня, сука! — закричала она. — Давай, подойди и дерись со мной голыми руками, и я покажу тебе кто из нас сильней!
Мерцающий магический шар начал формироваться в воздухе над ее головой.
Лиам протестующе что-то промычал, в то время как Баба аккуратно положила свой меч на пол. Как же долго она ждала этого момента. Тем более, было бы грубо — отклонить такое приглашение, к тому же никогда не стоит быть грубой в доме великанши.
На какой-то момент в глазах Майи появилось торжество, прежде чем Баба размахнулась и ударила кулаком прямо в лицо Русалки, вложив в этот удар всю свою силу до последней капли. Она вложила весь свой гнев из-за украденных детей, измученных фермеров, своей испорченной репутации, разрушающегося Иноземья, а больше всего из-за той лжи, которую Майя распускала о таком хорошем, честном и замечательном Лиаме, в один великолепный и долгожданный удар. Майя, скуля, упала на пол, и так и осталась там лежать.
— А еще, ты наверно хотела сказать "ведьма", — бросила она бессознательному телу у своих ног.
Звук аплодисментов вернул ее на землю, она развернулась и увидела, что хлопал Лиам, а на его прекрасном лице расплылась довольная улыбка. Малыш Пити бросился через всю комнату прямо в руки единственного человека, который не пугал его, и изо всех сил вцепился в него, Лиам перестал хлопать и обнял, буквально приклеившегося к нему мальчика, пока тот его не задушил.
— Не бойся, Пити. Теперь ты в безопасности, — произнес он уверенно, и попытался убрать руки мальчика со своей шеи. — Эта милая леди и я отведем тебя назад к маме.
Баба посмотрела вниз на не подвижное тело Майи.
— Сразу, как только закончим одно маленькое дело.
Ухнув, она взвалила Майю на плечо и вышла за дверь, за ней последовали Лиам и Пити, а завершала процессию печальная великанша в безразмерном цветастом наряде.
— Итак, Пити, — сказала Баба. — Как ты относишься к тому, чтобы встретиться с настоящей, живой Королевой и отдать ей подарок?
Глава 30
Ближе к дворцу Иноземью все же удалось сохранить свою завораживающую красоту, хотя время от времени Баба замечала увядший цветок или острый шип на розе, хотя их там вообще не должно было быть. Когда их странная компания приблизилась к тронному залу, стража, вооруженная изогнутыми серебряными саблями, преградила им путь. Но, только взглянув на Бабу и ее ношу, они просто пожали плечами и отошли. Великанша не удостоилась даже второго взгляда. В конце концов, это же Иноземье.
Они прошли сквозь двустворчатые 12-футовые (ок.3,6 м) двери из черного оникса, на которых были вырезаны фантастические животные, и вошли в изумительной красоты комнату со сводчатыми потолками такой высоты, что даже Зорика казалась миниатюрной.
Баба услышала, как Лиам восхищенно вздохнул, когда увидел ослепительно белые березы, все как на подбор, растущие вдоль травяной дорожки, ведущей к трону.
Посреди зала весело пофыркивал фонтан, выбрасывая радуги прямо над хрустальными стульями, расположенными поблизости. Разноцветные птицы с длинными и пышными хвостами летали туда-сюда под его переливающимися брызгами.