Безумные каникулы Фредди
Шрифт:
Зато Чарли проявлять деликатность не собирался. Он легонько пнул Бена и сказал:
– Ну давай, раскошеливайся.
Бену явно было не по себе. Ему постоянно кажется, что все тянут из него деньги – с тех пор как его папа внезапно разбогател. Но Бен и правда получает на карманные расходы больше, чем мы с Чарли вместе взятые.
– Он не обязан, если не хочет, – сказал я неискренне.
С моей стороны это был, как говорится, двойной блеф. Или одинарный, не помню точно.
– Давай, давай, Бен, не жадничай. У него Бабс умерла. А я вообще всегда хотел
– Да ты две минуты назад не знал, где этот Уэльс находится!
Повисла неловкая пауза, и я уж было подумал, что Бен денег не даст, но тут он сказал:
– Ладно уж. То есть, извини, я в смысле – да, конечно. Я добавлю.
– Я тебе верну, обещаю, – сказал я.
Обратите внимание, срок возврата я не обозначил. Решил не сковывать себя временными рамками.
Разобравшись с денежным вопросом, мы стали обдумывать легенду для прикрытия. Я предложил сказать, что нас наградили поездкой за хорошую учебу, но это было слишком сложно. У Чарли возникла мысль притвориться, будто нас похитили, и оставить записку с требованием выкупа, но мы сообразили, что родители, пожалуй, могут не в меру всполошиться. В итоге победила идея Бена: я говорю, что остаюсь с ночевкой у Бена, Бен – что остается у Чарли, а Чарли – что у меня. Как выразился Бен, этот план был гениален в своей простоте.
Как оказалось, родители восприняли известие совершенно спокойно. Я-то думал, папа сразу меня раскусит, потому что я сделал очень уж честное лицо. Но когда я произнес: «Пап, я к Бену с ночевкой. Вернусь в воскресенье», он только и спросил:
– А где пульт от телика?
Теперь-то, после всего, что случилось, он заставляет меня перед выходом из дома во всех подробностях расписывать маршрут. Он даже подумывал вживить в меня электронный чип, как в Леди Гагу (в собаку, не певицу; хотя, может, у певицы тоже есть чип, не знаю).
Мы с Беном и Чарли договорились встретиться в восемь утра на автобусной остановке. Вещей решили взять по минимуму: запасные трусы и легкий перекус. Наверное, в тот момент я рассчитывал, что мой новый папа, Алан, приютит нас на ночь, а на следующий день мы уже будем дома. Когда меня спрашивают, сделал ли бы я что-нибудь иначе, если бы планировал поездку сейчас, я отвечаю: взял бы побольше трусов. Вообще побольше одежды.
Глава 6
Кажется, это уже начало нашего путешествия
Из-за волнения, которое шипело и бурлило в животе, я проснулся в несусветную рань. Попытался уснуть обратно, но куда там. Поэтому я встал и положил в рюкзак свои самые лучшие трусы-«боксеры». Помню, еще подумал, что к моменту, когда я их надену, я буду уже знаком с Аланом Квакли. Любопытно, что первые мужские трусы появились семь тысяч лет назад (!) и имели форму кожаной набедренной повязки. Теперь кожаного белья никто не носит, потому что обильное потоотделение чрезвычайно неприятно для нижней половины туловища.
Я на цыпочках прокрался через гостиную,
В семь с минутами я решил, что уже вполне можно отправляться на автобусную остановку возле дома Бена. Я не знал, стоит ли будить папу. Стоял над ним и смотрел, как поднимается и опадает его грудь. Он выглядел так мирно, так безмятежно, что мне захотелось обхватить его руками, как раньше, когда я был маленький…
Это был очень милый и трогательный момент – до тех пор, пока папа вдруг не подскочил и не замахнулся на меня костылем. От неожиданности я чуточку намочил свои «боксеры».
Я заорал. И он заорал. Мы оба заорали.
– Фред! Какого черта?! Я думал, к нам забрался вор!
– Я смотрел, как ты спишь!
– Матерь Божья, с какой стати ты это делал, сын? У меня чуть инфаркт не случился!
– Но это же ты размахался костылем!
– Фред, смотреть на спящего – это что-то из фильмов ужасов. Никогда больше так не делай.
Это прозвучало убедительно.
– Хотел попрощаться. Я иду к Бену.
Папа поскреб свою щетину. Он с каждым днем зарастал все сильнее.
– А который час?
– Начало восьмого.
– Ради блага всех живых существ, Фред, зачем ты вскочил в такую рань?
– Не такая уж и рань.
– Для меня – рань.
Тут он был прав. С тех пор как папа перестал ездить на работу, он редко вставал раньше одиннадцати.
– Когда вернешься? – спросил он.
– Завтра вечером.
Он потянулся, раскинув руки, и издал зевок, похожий на рев разъяренного динозавра. Папа всегда очень шумно зевает.
– Будь хорошим мальчиком, сделай мне перед уходом чашечку чаю.
Я принес ему чай, и он сказал, что мама мною гордилась бы. Я бы записал это в блокнот, но такая запись там уже была. Папа пьет много чая. Честно говоря, он пьет только два напитка – чай и пиво.
– До свиданья, пап.
– Развлекайся на здоровье. Веди себя хорошо.
Я замешкался у двери. Момент получался не такой торжественный, как я представлял.
– Я люблю тебя, пап. И я скоро вернусь, обещаю. Не волнуйся, ладно?
Папа наморщил лоб:
– Фред, с тобой все в порядке?
Наверное, я сказал слишком много. Он-то считал, что я всего-навсего иду к Бену. Я уж подумал, что выдал себя, но тут он продолжил:
– Прости. Конечно, с тобой не все в порядке. Я знаю, как тебе плохо без Бабс. И какое унылое лето тебе предстоит, раз я тут у тебя прикован к дивану…
Мне пришлось плотно сжать губы, чтобы не выложить, что вообще-то я намылился тайком съездить в Уэльс и разыскать Алана Квакли. Я привык рассказывать папе обо всем – но не мог же я рассказать ему, что намерен подстраховаться и обеспечить себе запасного папу. Вдруг бы он меня не отпустил?