Безумные короли. Личная травма и судьба народов
Шрифт:
Жизнь Генриха и в самом деле кажется проявлением безжалостного эгоцентризма, облачённого в твёрдое убеждение, что ему принадлежит власть, дарованная Богом. Прекращение его брака с Екатериной Арагонской и разрыв с Римом заново обнажили самые зловещие особенности личности Генриха, которые становились всё более явными по мере того, как он старел. И их тоже его женитьба на Анне Болейн освещает мрачным светом.
В течение многих лет Анна сопротивлялась более интимным объятиям Генриха и отказывалась спать с ним, пока она сама не пришла к убеждению, что развод с Екатериной будет получен. Архиепископ Кентерберийский Уорэм умер в августе 1532 г. В октябре Анна, недавно получившая титул маркизы Пембрук, сопровождала Генриха в поездке во Францию. К концу года она была беременна. Король, поставленный в известность о желанной перспективе иметь ребёнка, при охотной помощи входящих в милость Томаса Кранмера и Томаса Кромвеля, поторопил процедуру развода, с папского согласия или без него. 25 января 1533 г. Анна
Разрыв с Римом, осуществляемый в основном Томасом Кромвелем, основанный на посылке, что претензии папы сами противоречили Писанию, имел далеко идущие последствия для Англии и английской церкви, в чём сама Анна принимала участие, влияя на назначение епископов и другими путями способствуя насаждению реформаторских идей. Но важнейшие соображения Генриха оставались преимущественно личными. Дочь Елизавета родилась 7 сентября 1533 г.
В этой ситуации был ещё один момент, который снова проливает свет на натуру Генриха. Как только Анна стала женой и матерью, она фактически потеряла статус, поскольку в то время как до брака Генрих осыпал её милостями, после брака в качестве жены она стала, в соответствии с представлениями того времени, просто его покорной и подобострастной подданной. И Генрих, очевидно, не считал, что ему что-то мешает, как и при Екатерине, заводить преходящие интрижки с придворными дамами. Он скоро изменил Анне. Нет никаких сомнений, что Анну, независимую и своевольную, возмущало поведение мужа, даже если она просто опасалась за своё положение в качестве жены и королевы. Она не могла терпимо относиться к изменам короля, которые он сам, вероятно, считал своим естественным правом. Для Генриха, как показывали его последующие браки, женитьба включала подчинение королевской воле. И то, что он считал вызовом королю, он не намерен был терпеть. И всё же возможность рождения наследника престола временно заделала трещины в их отношениях, которые портились по мере того, как пыл Генриха охладевал.
В конце 1535 г. Анна снова забеременела. Если бы она родила Генриху сына, возможно, его новое увлечение Джейн Сеймур прошло бы, даже при том, что для Генриха сама охота казалась более важной, чем её последствия. Именно достижение цели льстило его самолюбию. К последним месяцам 1535 г. судьба Анны висела на волоске.
Именно при таком раскладе с Генрихом произошёл серьёзный несчастный случай. 17 января 1536 г., когда «король садился на большую лошадь, чтобы участвовать в турнире (в Гринвиче), оба очень сильно упали», так что имперский посол Шапюи рассказывал Гранвилю 29 января, «все подумали, какое чудо, что его не убило, но он не был даже ранен». Доктор Ортиц, который писал императрице из Рима 6 марта, добавлял более осмотрительно: «Французский король сказал, что король Англии упал со своей лошади и два часа не мог говорить. „Ла Ана“ была так взволнована, что скинула сына… хотя король не стал лучше в результате своего падения, великое благо, что его любовь скинула сына».
Это был второй несчастный случай, который произошёл с Генрихом на турнирах, так как 10 марта 1524 г. он атаковал своего противника, герцога Суффолка, не опустив забрала. Хотя король был на волосок от гибели, казалось, он не был сильно потрясён случившимся и продолжал турнир. Однако справедливо было бы вспомнить, что в конце 1520-х гг. Генриха постоянно мучили головные боли. Хенейдж говорил Вулси 21 июля 1528 г., что король «жалуется на голову»; «Король не может писать из-за своей головы. Так как в Графтоне чума, король туда не поедет». «Его голова не в лучшей форме», — добавляет он на следующий день. В августе сам Генрих объяснял краткость своего любовного письма к Анне «причиной некоторой боли у меня в голове, особенно желаю себе вечера в объятиях моей любимой, чьи прекрасные плечи я скоро надеюсь поцеловать».
В целом здоровье Генриха представляется удивительно цветущим. Он избежал туберкулёза, который убил его отца и брата и жертвой которого стали в дальнейшем его сыновья, герцог Ричмонд и Эдуард VI. Однако, время от времени его сваливали различные болезни, оспа или корь в начале весны 1514 г., и малярия и лихорадка в 1521 и в последующие годы. Он очень боялся серьёзного приступа потницы в 1528 г., но избежал её атаки. В 1528 г. появляется первое упоминание о неприятностях с ногами, потому что Томас Викари, который стал в 1530 г. главным хирургом, был вызван, «чтобы вылечить больную ногу короля».
Падение, которое Генрих пережил в 1536 г., могло быть решающим событием в его жизни. По стандартам его времени он был уже пожилым человеком сорока четырёх лет и с избыточным весом. Он был крепкого сложения и очень много ел, шести футов роста с массивным корпусом. В 1514 г. в возрасте двадцати трёх лет у него была талия 35 дюймов и грудь 42 дюйма. К 1536 г. талия у него была, вероятно, 37 дюймов, а грудь 45 дюймов. К 1541 г. талия выросла до 54 дюймов, а грудь до 57. В 1536 г. он лежал на земле в тяжёлых доспехах, на нём закованная в броню лошадь, и, очевидно, он оставался без сознания два часа, так сообщали иностранные послы. Хотя он больше никогда не был
29 января 1536 г., через двенадцать дней после падения короля, Анна скинула младенца мужского пола. Было высказано предположение, что плод был, вероятно, уродом, и Генрих дал убедить себя в колдовстве, которое было применено, чтобы женить его на Анне, но сама Анна недвусмысленно объясняла свой выкидыш потрясением, пережитым ею при известии, полученном от графа Норфолка, о падении Генриха на турнире. Шапюи утверждал, что другие объясняли выкидыш недостатками её телосложения и её «полной неспособностью вынашивать младенцев мужского пола» или же её страхом, что король уже любит не её, а Джейн Сеймур. Вполне разумно предположить, что известие о падении короля вполне могло способствовать выкидышу, так как если жизнь короля была в опасности из-за падения, то самой Анне, окружённой врагами, тоже грозила опасность. Её выкидыш имел и гораздо более зловещие последствия.
«Я вижу, — заметил король, — что Господь никогда не дарует мне детей мужского пола», и через несколько месяцев был составлен план, где можно увидеть руку Кромвеля, который привёл Анну к опале и гибели. Понадобилось шесть лет, чтобы она попала в постель к королю. Три года она была его женой. Чтобы её погубить, нужно было всего четыре месяца. Её обвинили в супружеской измене с несколькими мужчинами, некоторые считались распутниками, среди них её собственный брат, лорд Рошфор, что возобновило в голове короля тему инцеста. Доктор Ортиц сообщал императрице 23 мая 1536 г., «что для рождения сына, который может быть приписан королю, она изменяла ему с певцом, который учил её играть на инструментах». Какой бы страстной натурой ни была Анна, кажется весьма маловероятным, что она была повинна в чём-то за пределами мелких неосторожностей. Она и те, кто был казнён вместе с ней, вероятно, были жертвами намеренной подтасовки. Если выдумка принадлежала Кромвелю, то воля была Генриха.
Хотя, что для него характерно, он проливал крокодиловы слёзы, он проявил жестокость и бессердечие, женившись на Джейн Сеймур через несколько дней после казни Анны. И всё же могло ли на его поступки повлиять повреждение мозга, которое он получил на январском турнире? Очевидно, достоверного ответа на этот вопрос нет, но косвенные доказательства вскрывают удивительные особенности. Когда-то Генрих любил Анну, но эта любовь превратилась в ненависть. Он захотел заменить её Джейн Сеймур, которую толкала к нему хищная семейка Сеймуров, но Джейн была податлива и послушна, тогда как Анна была честолюбива и напориста. Генрих замечал, что он попал из ада в рай, когда женился на Джейн. Но разве это служит удовлетворительным объяснением безжалостной решимости короля, его готовности устроить судебный фарс, который при внимательном рассмотрении доказательств оказался бы ни на чём не основанным? При полнейшем отсутствии сострадания, он пожертвовал женщиной, которую когда-то любил, и мужчинами, которые ему верно служили, ради собственного неумеренного эгоцентризма. И всё же его поведение кажется не только жестоким, но и бессмысленным. Одновременно он фактически сделал незаконными двух своих наследников, принцесс Марию и Елизавету, без всякой гарантии, что у Джейн Сеймур будет сын.
Если он и верил обвинениям против Анны, это потому, что он хотел им верить. Нелегко проследить ход его мысли. Слухи даже утверждали, что Анна была замешана в отравлении Екатерины, смерть которой от рака в замке Кимболтон 7 января 1536 г. побудила короля предаться характерному для него и бесчувственному праздничному действу: одевшись в жёлтый шёлк, он всю ночь протанцевал, узнав о её смерти. По иронии судьбы день её погребения в аббатстве Питерборо совпал с выкидышем у Анны; получилось почти так, как будто Генрих лишился двух жён в один и тот же день. «Когда, — докладывал Шапюи 19 мая 1536 г., — герцог Ричмонд пошёл пожелать доброй ночи своему отцу и по английскому обычаю попросил его благословения, король зарыдал, говоря, что он и его сестра, имея в виду принцессу (Марию), были премного обязаны Господу за то, что избежали рук этой проклятой шлюхи, которая решила их отравить». Он горько жаловался, что стал жертвой колдовства и что «колдунья» Анна обладала неутолимыми сексуальными потребностями. Может быть, он даже убедил себя в том, что Анна была колдуньей. Он проявил зловещий, тошнотворный интерес к подробностям казни своей жены, организовал даже приезд специального палача из Кале, чтобы именно он её осуществил. «Король, — рассказывал Шапюи Гранвилю 19 мая 1536 г., в день казни Анны, — верил, что больше ста мужчин имели преступные отношения с Анной Болейн. Новые епископы… убедили её, что, согласно указаниям секты… законно было искать удовлетворения на стороне, даже среди её собственных родственников, если муж не способен был удовлетворить её».