Безумные сказки Андрея Ангелова-2

Ангелов Андрей

— Загробная жизнь меня не пугает, — профессор покосился на свои опыты.

— Уповаешь на науку? — плеснул иронией Учитель, заметив взгляд на колбы. — Думаешь, наука избавит от сей чаши?

— Всё может быть, — твёрдо ответил ученый, не отводя взгляда. Чуток помялся и торопливо добавил: — Боюсь, эмбрион ссохнется… Ты извини, Благодатный… Эм. Может, в другой раз зайдешь?..

Каждый Я-кает, нет, чтобы о человечестве подумать… Держись, ученичок! За что боролись, на то и напоролись… Властелин поднялся и пошел прочь— молча. Не забыв подхватить изящный саквояж

с зубной щеткой. Сейчас же завибрировал пол, зазвенели склянки на полках, по потолкуй стенам прошли трещины!.. Эрнест боязливо сощурил близорукие глаза, вцепившись в ручки кресла! Крандец подкрался незаметно. И Эликсир не спасет… Такая хрень, когда ты сам на двадцатом этаже!.. Вдруг всё стихло. Учёный муж открыл несмелые глаза. В тишине откололся и упал кусок штукатурки.

— Профессор, землетрясение! — вбежал ассистент. — Уходим из здания!..

— Нет, Юра, — убежденно произнёс Эрнест. — Это не природный катаклизм, а свидетельство Божьего гнева. Ты поверь! Сядь-ка ко мне.

Ассистенте опаской подошел к начальнику. Опустился на стул, но тут же вскочил, как будто его ужалил ос. Изумленно вгляделся в профессора и воскликнул:

— Вы же человек Науки и не признаёте вмешательства Бога!

— Это не значит, что я в Него не верю, — ответил профессор.

Нехлопающая дверь внезапно хлопнула. Напоследок, так сказать.

13. Яблоко раздора

Прошло утро и настал день. Пятые сутки второго пришествия, самые — вероятно — насыщенные 24 часа!

Хозяин незаметно для себя прошел несколько километров: от конца Большой Грузинской улицы до её начала, у площади Белорусского вокзала. Здесь верный слуга (естественно, шедший рядом, с саквояжем в руках) не выдержал и, еле дыша, молвил:

— Фу…Ещё немного и я сяду прямо на землю!.. Владыко, давай поймаем тачку!

Тачка была немедленно поймана и исправно везла по 1-й Тверской-Ямской, — до Триумфальной площади. Той площади, которую под предлогом строительства московские власти не открывают уже несколько лет. На самом деле никакое строительство ни при чем, мы-то с вами знаем!.. Такси увязло в пробке на пересечении Тверской и Садового кольца! К этому моменту Повелитель мог уже внятно мыслить после очередной подставы, а верный слуга отдышался. Райская пара решила прогуляться уже в свое удовольствие, они вылезли из авто, возле «Теремка». «Сударь» святой карлик скушал блинчик, а «сударь» Властелин выпил бутылочку березового сока, коим славен «Теремок». После сего небожители направились вниз по Тверской — к Красной площади. Но прошли не более пятидесяти шагов.

Из арки, что делит дом № 27–29 на две части — выбежал невероятнотолстый, с большой плешью человек. Лихорадочно оглядел суетную Тверскую и… схватил БигБосса за руки:

— Прошу! — закричал толстяк. — Пойдемте со мной! И вы! — метнул вожделеющий взгляд на Бенедикта.

— Куда ты нас зовешь, мил человек? — удивился Благодатный.

— Такое чувство, что его дерут черти и мы его единственное спасение! — авторитетно заявил Бенедикт.

— Хуже! — вскричал толстяк. —

Если я не доставлю ещё двух, то сеанс будет не таким эффектным! И Мессия меня выгонит, а у меня двое детей… Здесь в двух шагах — театр Моссовета…

— Ты сказал — Мессия? — заинтересовался Учитель.

— Платим по пятьсот рублей! — возопил толстяк. — Идемте!

— Идем, — решился Учитель. И райская пара последовала следом за толстяком, в арку.

— Я администратор, — пыхтел служащий. — Сюда, — показал на «служебный вход» театра Моссовета. Троица пробежала мимо будки охранника, в чьи обязанности входило поднимать и опускать шлагбаум проезжающих автомобилей, и следить за парковкой оных. Из будки выглядывал не менее толстый, чем администратор — охранник Саня. Настраивая любопытное ухо на нужную волну.

На крыльце театра замерли два бугая с рациями, преграждая вход всякому чужому. А над крыльцом… там ребята из рекламного агентства «Gallery» растянули вывеску — аналог парадной вывески на Садовом: «Второе пришествие Христа! Исполнение заветных желаний, излечение неизлечимых болезней, воскрешение близких!». Вывеска сразу бросалась в глаза, потому что с прицелом на навязчивость она и была сделана!

— Не может быть! — пораженно прошептал Учитель, читая русские буквы.

— Откуда у них знание?.. — подхватил Бенедикт.

— Верительных грамот Я не посылал…

Толстяк взбежал на театральное крыльцо, затормозил на пороге. Поманил небожителей к себе и громко зашептал:

— Подойдите ближе! Слушайте и запоминайте!

Охранник Саня вышел из будки типа покурить. Господин и его верный слуга поднялись потрем ступенькам крыльца — без колебаний уж!

— Значит так, — администратор ткнул пухлым пальцем в Бенедикта. — Вы, благодаря Григорию Петровичу Грабовому, обрели близкого человека, с которым не виделись двадцать лет. — Указал на Повелителя. — У вас исчез рак в последней степени! Все запомнили? Не перепутайте!..

Затрезвонил мобильный… Толстяк выхватил трубку пухлой рукой, глянул на номер — на дисплее. И торопливо добавил:

— Гонорар после шоу! Найдете меня за кулисами, спросите Проню… Пошли!

Двери театра проглотили ведущего и ведомых. Охранник Саня разочарованно вернулся назад — в будку. Здоровяки на «служебном крыльце» стояли с невозмутимыми лицами, один поправил пистолетную кобуру под пиджаком.

Миновав ряд прямых коридоров и каких-то изогнутых закоулков, Проня и райская пара очутились перед плотной кулисой. Толстяк отдёрнул портьеру:

— Идите на свободные места! — подтолкнул райских жителей в спины.

Театральная сцена, освещенная мягким светом. Посреди её — стол на четверых, за столом — двое на высоких стульях: Бакенбардыч и Лёха. Два места пустовали. Рядом, за кафедрой, лицом к переполненному залу (и задом к столу на сцене), стоял человек в длинном белом балахоне — сам Григорий Петрович Грабовой.

— Проходите, проходите! — зашипел Бакенбардыч, призывно маша рукою. Небожители переглянулись и опустились на свободные стулья. Изящный саквояж был поставлен рядом со стулом Бенедикта.