Безумные сказки Андрея Ангелова-2
Шрифт:
Властелин отложил трубку примирения, резко встал. Отец Андрей вздрогнул, ме-едленно поднялся. Учитель мягко взял его «за грудки», приблизил монашье лицо к своим глубоким синим глазам. С болью оглядел и с болью же сказал:
— Во веки веков не получится. Раковые клетки съедят человека быстрее, чем он успеет ойкнуть! Бог — всему голова, а человек забыл о Боге. Выйди за ограду этой своей хибары и посмотри. Что здесь, твою мать, ты устроил?.. Вот ты, как отдельно взятый человеки местный духовный лидер!.. Базар, ярмарку тщеславия или все-таки место поклонения Господу!?..
Протодиакон
— Сей монастырь — музей, что имеет к Богу отношение постольку, поскольку музей называется «монастырь». Мы не торгуем Богом, а мы торгуем русской Историей. Есть какие-то накладки в этом смысле, но это человеческий фактор отдельно взятых монахов. Искореняем…
Отец Андрей — незаурядная личность. Когда-нибудь он станет патриархом. Протодиакон достоин стать главой РПЦ! В точности неизвестно, выдержит ли вера отца Андрея испытание Властью, но как блестящий церковный чиновник он уже состоялся!
— Посещать храмы — ныне дань моде, — добавил профессор богословия. — Глупо бороться с модой, но можно прививать ей нравственные черты. Чем я и занимаюсь, быть может, на первый взгляд это и не столь заметно. Только… речь ведь шла не обо мне?..
Век живи — век учись. Один час на земле приравнен к ста годам жизни на Небесах. Так-то. Повелитель отпустил отца Андрея, разгладил сукно на его груди. Пригласил сесть, сам опустился на стул. Пыхнул тлеющую трубку. Протодиакон подлил себе и Ему кофейку с сахарком.
— Оба Пути неприемлемы, — подчеркнул Властелин. — Нужно придумать Третий.
— Третий Путь уже придуман, Благодатный, — замялся отец Андрей.
Профессор богословия — отличный дипломат! Правда, в угоду своей репутации (он это прилюдно называет «моя совесть») часто конфликтует с другими дипломатами, что (также как и он) не чужды конфликтов в угоду своих репутаций. Будешь сидеть тихо и со всеми соглашаться — никто о тебе не узнает. Всё правильно…
— Да ладно? — не поверил Властелин. — И что за Путь?
— Твой Папа — гений, — с почтением сказал протодиакон. — Страшный Суд решит все проблемы.
Было бы смешно, если б не было так грустно. «Они что, сговорились?..», — так и хочется воскликнуть! Они — ребята с Небес. При каждом удобном случае тыкают, что апостольская разведка глупа и бесполезна, миссия невыполнима и прочую ересь…
— Выходит, Папа — крутой гениал, а Я… ничего не смыслю в мироздании. Верно понимаю?.. — прищурился Повелитель.
И протодиакон выпалил то, что никто с Небес не решался Ему сказать. Тихо, но выпалил. Уверенно и почтительно — отец Андрей умеет многое совмещать, в том числе несовместимые эмоции:
— Ты — романтик. Вероятно, единственный из всех… когда-либо живших и ныне живущих Здесь… и Там.
Властелин вдруг улыбнулся. И сразу полегчало, и мир вокруг засиял всеми цветами радуги!
— Просто Я в ответе за тех, кого приручил.
18. Дизель через каску
Бенедикт сидел в джипе, на переднем сиденье, и с интересом рассматривал Волгу. Через спущенное стекло! В это апрельское утро реку ничто не тревожило: ни парусная регата,
В зеркало заднего вида (у сиденья рыжего карлика) хорошо проглядывалась массивная монастырская стена с центральным входом. Куда часто входили разнокалиберные туристы. А иногда и выходили. Зеркало заслонила массивная рука с шуршащим бумажным свертком.
— Возьмите! — попросил Витёк, стоя у окна Бенедикта. — И это возьмите! — вторая рука мордоворота протянула бутылочку.
Сверток источал запах еды, на бутылочке была надпись «Квас».
— Что там? — спросил рыжий карлик, беря то, что ему дали.
— Русские пироги с мясом, — Витёк обошел авто с капота, взгромоздился за руль. — Из Слободы.
Мордоворот вскрыл свой свёрток и впился зубами в хлебобулочное изделие с запахом мяса! Бенедикт скопировал действия громилы, проделав то же самое, со своим свертком! Некоторое время слышались только жадные чавканья, торопливые всхрипы и глотательные звуки. Парочка завтракала… Наконец, опустошенные бумажные пакеты были скинуты под ноги, последний чавкающий звук… благородная отрыжка из сами-знаем какого рта, и… Зазвучал разговор с явным нравственным оттенком! Если один из парочки говорунов — святой, а другой — грешник, то оттенок разговора вполне логичен.
— Ты почему стал бандитом, Витёк?
— Так сложились жизненные обстоятельства… — не пошел на контакт громила.
— Обстоятельства у каждого свои, — не согласился Бенедикт. — На то они и обстоятельства. Понимаешь?
Громила понял, что от настырного работодателя не отвертеться и выразился ясней:
— Три года назад умер отец, и я уехал в Москву. А родом я из Волгограда… Там — в Москве… мыкался-тыкался… Никому не нужный, а если нужный, то разводилово на бабло… В итоге плюнул на приличия и стал бандитом. Платят хорошо — это основное для здорового нищеброда из провинции!
— Сколько успел людей завалить? По чесноку?.. — без всякой издевки, просто, спросил рыжий карлик.
— Мочить не приходилось, — честно ответил Витёк. — Запугивал часто. Но до «мокрухи» не доходило. Не потому что я такой правильный, а таков расклад выпадал. Наверное, мне везло… — Громила немного подумал и… просветленно посмотрел на Бенедикта, молвил, сам себе удивляясь. — Я-то мирный чувак, что всегда хотел быть пчеловодом.
— Почему пчеловодом? — внимательно спросил Бенедикт.
— У меня прадед был пчеловодом, и дед был пчеловодом, и отец… — охотно объяснил прозревший бандит. — Настоящая семейная династия! Что на мне и прервалась… Только я-то всю сознательную жизнь прожил на пасеке! Это дело знаю от и до!